Манифест Тарранта можно условно разделить на три смысловые части – описание агонии Большого Запада, кто в ней виноват и как этому противостоять. Первая часть манифеста – это яркие и проникнутые болью размышления о разложении и вымирании белой расы.

Это предельно откровенный диагноз саморазрушения тех, кто последние 500 лет почти безраздельно господствовал на планете (за исключением территории русского мира).

Начиная с проблемы низкой рождаемости, фертильности и биологического вымирания в странах Запада, Таррант тем не менее не видит в этом главную проблему. Он понимает и признаёт, что это только последствия, что первоначальная причина вымирания глубже – в духовном и ценностном тупике.

Крайний индивидуализм и гедонизм, неуёмная жажда прибыли и потребления привели все остальные ценности и жизненные устои к деградации.

«Искусство и красота разрушены до неузнаваемости», говорится в тексте – и это более чем очевидно, стоит только взглянуть на любую выставку современного искусства, где арт-объектом провозглашаются мусор, какая-то доска, тушка животного или фекалии. В западном обществе господствует массовая культура, которую Таррант называет мёртвой, где тон задают «суицидальные, нигилистические и дегенеративные поп-иконы», «политики-педофилы, священники-педофилы и попзвезды-педофилы», где распространено «употребление наркотиков на всех уровнях».

Как результат, западный мир – это «пустые детские, полные казино, пустые церкви, энтропия», «безудержная урбанизация и индустриализация, полное удаление человека от природы», «разбитые семьи с высоким уровнем разводов», «возрастающий год от года уровень самоубийств». Другими словами, разложение духовное превращается в вырождение биологическое – и никакие современные технологии не способы от этого спасти.

Деградации белого человека противопоставляется здоровый традиционализм иных рас – они искренне исповедуют свою религию, верят в традиционные ценности, их семьи многодетны, а общества расширяют свой ареал обитания за счёт больных цивилизаций. Таррант называет себя расистом, но не ксенофобом. Он понимает расизм как признание значения расовых различий между народами, но не испытывает ненависть априори к какой-либо расе, если та живёт автономно в своём ареале.

Для автора манифеста не приемлемо, когда другие расы занимают чужую территорию, когда они подменяют собой другой народ. Он бросает вызов идее «плавильного котла», этническому смешению, и приводит в пример успешно развивающийся Китай, считая его расово гомогенным.

В ложном разнообразии, в замещении коренных европейцев мигрантами Таррант видит смертельный приговор Западу. Приезжие, как правило, их мусульманских стран, африканцы и арабы, уже не просто занимают образовавшиеся пустоты, но начинают диктовать свои нормы поведения, традиции, требуют особое отношение и прибегают к насилию. Австралиец особенно остро почувствовал это во Франции, когда путешествовал по Европе. Виды провинциальных французских городов, где на каждого коренного француза приходятся двое приезжих, вызвали у него оторопь, а теракты исламистов и победа глобалиста Макрона подтолкнули к мысли о насилии. Даже если этот эпизод выдуман, он звучит реалистично и найдёт отклик в сердцах многих европейцев. У тех же «жёлтых жилетов».

В манифесте развенчивается западная демократия как «власть толпы, управляемая врагами».

Но кто эти враги? Мигранты? Нет, не совсем. Таррант хоть однажды, но вполне чётко называет главным виновником деградации западную элиту, крупный капитал:

«Экономические элиты, которые набивают свои карманы прибылью, полученной от этнической замены. Эти жадные ублюдки рассчитывают заменить наш народ […] только для того, чтобы их собственное богатство и власть могли увеличиться».

Не этого ли на самом деле испугались спецслужбы, поспешно «выпиливающие» манифест отовсюду? Впрочем, их страх не совсем оправдан. На прямой вопрос (а манифест составлен в виде интервью самому себе) о том, зачем же нападать на иммигрантов, раз проблема в элите, Таррант отвечает что-то совсем неубедительное: мол, с элитой можно справиться позже, а мигранты предоставляют более близкую опасность из-за их высокой рождаемости. Вот почему главной целью партизанской войны выбраны мигранты, которые названы оккупантами, и только частично самые яркие представители «экономической элиты», которые этих оккупантов «завозят» миллионами.

Тем самым совершается подмена, хорошо известная по книге «Майн кампф» Гитлера, когда вина за социальные проблемы и нравственную деградацию возлагается не на конкретных бенефициаров несправедливой системы, а на всех иноплеменников, представителей так называемых «нечистых рас».

Таррант также объявляет войну тем, кто менее защищён, кого легче достать. Понятно, что с финансовой элитой бороться значительно труднее, чем с другими расами. Предлагая бороться с последствиями, а не с причинами, он совершает такую же преступную ошибку, что и Гитлер в 1930-е, и не исключено, что тогда и сейчас она подсказана кем-то из «экономической элиты».

К слову, Таррант в манифесте упоминает, что в качестве морпеха участвовал в секретных рейдах против запрещенной в РФ «Аль-Каиды», и что среди военных НАТО его взгляды очень распространены. Так, хорошо известна фотография американских снайперов-разведчиков из морской пехоты, которые в Афганистане сфотографировались на фоне флага с нацистским символом СС.

Впрочем, справедливости ради надо сказать, что автор манифеста бросает вызов не только мигрантам, но и тем публичным лидерам Запада, кто способствует их приезду.

Так, Ангела Меркель, прозванная «матерью всего антибелого и антигерманского», возглавляет список тех, кто подлежит уничтожению. Как и мэр Лондона пакистанского происхождения Садик Аман Хан, который назван в манифесте главным сторонником этнической замены на Британских островах. Кроме того, целями террора указываются руководители тех компаний, которые участвуют в «массовом импорте небелых».

Тем самым провозглашается некий Крестовый поход против неверных, но уже на своей территории. Когда-то европейские рыцари под предлогом освобождения Гроба Господня шли на Ближний Восток, сейчас Ближний Восток воцарился в сердце Европы, и «новые тамплиеры» вынуждены воевать в подполье. Любопытно, впрочем, что почему-то в расстрельном списке нет ни Макрона, ни Сороса, ни других известных апологетов великого заселения Европы.

Особая ненависть у Тарранта к главе Турции Эрдогану как к «лидеру крупнейшей исламской группы в Европе», который обеспечивает приток мигрантов. Но эта ненависть не ограничивается мигрантской темой: австралиец рассчитывает вбить клин в блоке НАТО между турками и Европой, считая, что Турция ослабляет НАТО. Разрыв Анкары и натовского блока позволит вернуть превратить его в объединённую европейскую армию и весь Старый Света на основе вражды к стране-лидеру мусульман.

Таким образом, насилие воспринимается не как самоцель, но имеет далёкие геополитические цели. Так, большая ставка делается на полную дестабилизацию США как способ спровоцировать кристаллизацию белого сопротивления. Теракты против мигрантов в Штатах должны привести к тому, что левые демократические силы, поддерживаемые цветным населением, запретят белым гражданам ношение оружия (отменят вторую поправку).

По расчёту автора манифеста, конфликт вокруг этой темы приведёт к желаемому углублению социального, культурного, политического и расового раскола в Соединенных Штатах.

«Конфликт из-за 2-й поправки и попытки отмены прав на огнестрельное оружие в конечном итоге приведет к гражданской войне, которая в конечном итоге балканизирует США по политическим, культурным и, самое главное, расовым линиям. Эта балканизация США приведет не только к расовому разделению людей внутри Соединенных Штатов, обеспечивающему Будущее Белой расы на Североамериканском континенте, но и к гибели “плавильного котла” мечты».

Манифест не ограничивается методами насилия, хотя они и занимают центральное место, он предлагает новые подходы в геополитике и экономике. Так, Таррант призывает сломать хребет дешёвой рабочей силе, так как основным стимулом для массового ввоза не европейцев в Европу является потребность корпораций в дешевой рабочей силе. Для этого предлагается ряд мер по ограничению поставов «современных рабов» и удорожанию рабочей силы.

Среди других экономических мер – запрет на импорт всех товаров, произведенных за пределами новой европейской зоны, без заботы о природе, достоинстве работников и будущем белых цивилизаций. «Глобальные капиталистические рынки являются врагами экономики расовых автономистов. Европа природы, культуры и устойчивой жизнедеятельности никогда не сможет конкурировать на мировом рынке».

Фактически речь идёт о полном протекционизме, абсолютно противоречащем нынешнему мироустройству и бросающему смертельный вывоз глобализму. В манифесте предлагается построить новую экономику Европы, основанную на моральных и этических принципах европейского рынка. И чтобы это ни означало, это звучит революционно и почти недостижимо.

Но не следует считать Тарранта и тех, кто за ним стоит, какими-то сумасшедшими фантазёрами. В манифесте они открыто признают, что пока не рассчитывают на построение чего-то позитивного для своей расы, но хотят максимально дестабилизировать нынешнее мироустройство, чтобы разбудить европеоидов. Их ставка на провоцирование «широкомасштабного политического, социального и расового насилия», где будет много жертв и «многие из нас умрут».

Но в этой буре конфликта новые европейские фашисты рассчитывают возродить волю к жизни своей вымирающей цивилизации.

Попытка возродить ницшеанские помыслы в изнеженном Западе могут показаться блажью и вызвать желание отмахнуться от радикальных дурачков. На самом деле в манифесте откровенно выражено то, что думают, но не решаются сказать, многочисленные сторонники правых партий, которые становятся всё сильнее и рвутся к власти в Европе.