То, о чем мечтали многие, наконец-то, произошло. Суд лишил прав Мару Багдасарян. Пожизненно. Основанием для решения суда послужил диагноз «эпилепсия», поставленный в медицинской карте стритрейсерши. Сама же медкарта оказалась в поле зрения прокуратуры в момент, когда Мара пыталась облегчить свою участь в связи с назначенными ей в ГБУ «Жилищник района Сокол» обязательными работами. Она сама предоставила медкарту, чтобы не убирать снег на улице зимой, а сидеть с документами в офисе.

Облажаться может каждый — такова уж природа человека и молодости. Вопрос — в отношении к совершенному. В способности принять ответственность и оценить свои действия. Вместо этого Багдасарян всеми способами пытается увильнуть от реального наказания, прочие “золотые гонщики” дерзят обществу в соцсетях.

Вопреки мнению либералов о том, будто все претензии к капиталистической системе основаны на въевшейся в нас «совковости», на привычке к уравниловке и мечте «все отнять и поделить», на самом деле народ вовсе не против неравенства вообще. Народ против очень конкретного неравенства — того, которое не объясняется разумными доводами. Иными словами, неравенство должно быть обосновано общественной полезностью — тогда оно приемлемо. Никто не против, когда на мерседесе ездит космонавт или там директор большого завода. Но откуда взялось Феррари у малолетнего обсоса?

Российское постсоветское общество пытается понять: с чем, с какой угрозой оно столкнулось, но не может выдавить из себя ничего, кроме сакраментального «Вот уроды!» Это беспомощное изумление и неспособность определить угрозу связаны с тем, что угроза имеет тот же генезис, что и утрата знаний о ней. Социалистическое учение о социальной природе преступности было утрачено не просто одновременно с возрождением капитализма в России, но и в результате этого возрождения.

Это словосочетание — «социальная природа преступности» — выпало из нормального обихода. И даже если мы вспоминаем это выражение, то перед глазами встает никак не миллионер, а некто оборванный и нищий, в китайском адидасе… И в руках у него — не ключи от спорткара, а ножик плохого качества, баллончик с газом или обрезок трубы. Помните незабвенное «Пацан к успеху шел… не фартануло»?

Этих «нефартовых пацанов» вроде бы ничего не объединяет с Багдасарян, Ишаевым и прочими «золотыми» мальчиками и девочками. Но на самом деле, это две стороны одной медали — сверхрасслоения российского общества. В каждом из этих случаев перед нами — яркие примеры антисоциального поведения, детерминированного социальными условиями, в которых вырос преступник.

Имущественное положение обсуждаемых персон таково, что они — и сверхбогатые, и сверхбедные — в результате своего исключительно бедного или исключительно богатого положения оказались далеко за пределами обычного социума. Одних от общества отделила нищета, вторых — сверхбогатство.

Социализация — это процесс усвоения человеком норм, правил, понятий, представлений, ценностей, идеалов, практических навыков и знаний, необходимых для успешного функционирования в социуме. То есть это процесс усвоения культуры, идеологии, мировоззрения и умений. Социализация позволяет формирующемуся человеку направить свои склонности в общественно одобряемые формы их реализации.

В обществе человек, склонный к клептомании, может стать рыбаком или коллекционером. Вне общества он станет вором.

Человек испытывающий удовольствие от доминирования и убийства, в обществе становится охотником, военным или хирургом. Вне общества — «Шоколадом» или «героем АТО».

Человек, нуждающийся в постоянном выбросе адреналина, может стать спортсменом, летчиком, даже космонавтом. Вне общества он станет хулиганом-“стритрейсером”. Потому, что он вне общества. Он чужак. И мы для него — чужаки. Ему чужды наши проблемы, наши вызовы, наши Армия и Космос. И наша рыбалка с марками.

Нынешнее общество и так достаточно сильно страдает от атомизации, и никого уже не удивляет, что ребенок «из приличной семьи» может превратиться в Маугли, воспитанного стаей телевизоров. Но в случае со сверхбедностью и сверхбогатством это постмодернистское «дикарство» усугубляется многократно. Дети в этих условиях получают, по сути, антисоциальную социализацию, при которой общество воспринимается как отдельный враждебный объект.

В случае сверхбедности это машина подавления, лишающая человека судьбы. В случае сверхбогатства это парк развлечений и объект доминирования. Нечто вроде гигантского Westworld из одноименного сериала с Хопкинсом.

Социальные лифты для обеих категорий закрыты. Они не могут ни подняться, ни спуститься. Те и другие в равной степени лишены собственной биографии и судьбы. И следовательно, они лишены полноценности. А значит, и счастья. Именно поэтому некоторые люди, добившиеся богатства, лишают собственных детей наследства. При вскрытии завещания те страдают, не понимая, какое счастье они обрели.

Абсолютно та же самая проблема наблюдается и на уровне международных отношений. «Первый мир», гоняющий по мировым биржам на своих ТНК и время от времени сшибающий насмерть пару сотен тысяч человек то в одной стране, то в другой, — это уже привычная картина. Как и «иерархия сочувствия», выстроенная в глобальных СМИ, когда из-за убийства пары англичан мир переживает больше, чем при гибели трех сотен иракцев.

И эта пропасть все углубляется — за счет ликвидации среднего класса внутри стран и увеличения разрыва между богатыми и бедными государствами. А Россия? Пока что по степени разделения доходов мы находимся примерно в середине мирового «табеля». Однако если это движение в сторону «эры Золотого миллиарда» не остановить и не заменить какой-то концепцией равномерного развития, то наша страна вместе с большей частью остального мира довольно скоро превратится в территорию, населенную стритрейсерами и «Шоколадами». Те и другие станут охотиться на крепостных, закрепленных за ТНК.

На данный момент безусловно важно, чтобы закон сработал и виновные были наказаны. Но нужно понимать, что это только купирование симптомов системной болезни, которая называется «социальная несправедливость».