Как известно, финансирование американской науки осуществляется через систему грантов. Сама по себе эта система (как и любая другая) не является ни плохой, ни хорошей. По крайней мере, она ничем не лучше и не хуже системы финансирования, бытовавшей во времена позднего СССР. Но в наш небескорыстный век система грантов превратила американскую (и российскую, впрочем, тоже) науку в самый обыкновенный пилёж государственного бабла. Из-за чего, кстати, молодежь толпами сваливает из науки на Уолл Стрит. Потому что если вся цель состоит только в осваивании денег, то лучше это делать, находясь поближе к их источнику.

Теперь расскажу немного про американскую академическую жизнь, чтобы стало понятно, что я имею ввиду, говоря про загнивание, тем более, что я давно обещал это сделать. Вообще всех тонкостей я не знаю, поскольку покинул академию, защитив PhD, но наличие большого количества друзей-профессоров и постдоков, а также глубокое вовлечение меня шефом в процесс написания грантов позволило мне составить некое мнение о том, как пилится бабло учеными 1/18 части суши. К слову сказать, в США этот процесс пока еще не отличается наглостью, характерной для России и Европейского Союза (об этом чуть ниже). Однако, прогресс не стоит на месте…

Итак, предположим, что некий профессор решил подать заявку на грант. Каким критериям эта заявка должна удовлетворять, чтобы быть успешно одобренной?

1) В заявке обязательно должны фигурировать модные слова типа альтернативной энергетики, квантового компьютера, М-бран, глобального потепления и прочей херни. Понятно, что в каждой конкретной области набор этих слов свой. Более того, совершенно необязательно, чтобы эти слова были известны любому школьнику. Главное, что они должны быть модны среди людей, принимающих решения о выделении денег. Эти люди бывают двух типов: a) бюрократы, которые в науке разбираются весьма смутно (а любой человек на административной работе в текущем положении дел в науке разбирается довольно смутно, даже если он раньше был известным ученым); б) несколько крупных (в том смысле, что большинство их считает крупными) ученых в каждой области науки. (Про этих я поговорю особо чуть позже.)

Понятно, что даже самый крупный ученый (а тем более тот, кто перешел на административную работу) не может разбираться абсолютно во всех направлениях даже своей относительно узкой специальности. (В 18 веке мог, а сейчас нет.) Поэтому отбор заявок идет по ключевым словам, а гранты пишутся так, чтобы притянуть эти слова за уши. И темы исследований выбираются исходя именно из этих модных слов. Если бы в 17-18 веках в Англии действовала та же система, то Ньютон хрен бы грант получил со своим законом тяготения, поскольку ключевым словом тогда был “Аристотель”.

2) Автор заявки должен предоставить список своих работ за последние N лет. Причем что характерно, всех интересует не качество этих работ, а их количество. Чем больше, тем лучше. Сами работы никто не читает. Главное, чтобы во всех этих работах упоминался государственный фонд, выдавший деньги на исследования, поскольку чиновники этого фонда отчитываются перед начальством, рассказывая сколько статей было выпущено при поддержке этого фонда. А что там в этих статьях – всем по барабану. Потому что как еще оценивать результаты деятельности этих чиновников, если перед фондом не ставится конкретная задача типа построить термоядерную электростанцию к 4 июля 2010 года? В России и Европе, кстати, сейчас абсолютно то же самое.

3) Автор заявки должен поддерживать хорошие отношения со всеми членами “Политбюро”, то есть группой из 5-6 влиятельных ученых, трудящихся в той же области, статус которых чем-то напоминает российских академиков. В отличие от РАН, эти товарищи, как правило, обладают неофициальным статусом, то есть их никто никуда не избирал, но они почему-то все равно на все влияют (вообще, здесь вся элита так организована: человек официально может быть никем, но при этом все его почему-то слушают). Так вот, для получения хороших грантов желательно с этими товарищами иметь общие статьи.

Чего нельзя делать ни в коем случае: нельзя их критиковать. То есть, если ученый нашел ошибку в статье члена “Политбюро” Джона Смита, нельзя публиковать статью, в который говорится, что мол вот я, Макс Отто фон Штирлиц, такой весь из себя умный, нашел ошибку у этого старого козла. Вместо этого, надо написать письмо Джону Смиту и сказать, что мне тут показалось, что у уважаемого Джона в статье опечатка, и предложить ему опубликовать совместную работу, в которой эту опечатку можно исправить. Понятно, что научную мысль это не всегда подстегивает. Особенно, если вопрос спорный, и Джон Смит принадлежит к другой школе мысли по данному вопросу. Поэтому действительно революционные идеи часто вообще не публикуются – грант потом хрен получишь (и аспирантов своих хрен потом в нормальный университет на работу устроишь), поскольку Джон Смит – обычно дядя довольно пожилой, а потому консервативный.

Теперь о том, как можно потратить грант. Точнее, чем отличаются американские ученые от европейских и российских. Надо заметить, что отличаются в положительную сторону, но американскую науку это всё равно не спасает.

В США грант обычно можно потратить следующим образом (понятно, что вообще говоря, все зависит от гранта, но я буду говорить о наиболее распространенных). Около половины его нужно отдать университету, в котором работаешь. На вторую половину можно купить оборудование. Можно себе платить денюжку, но только летом и не больше официальной зарплаты. Можно путешествовать, но без семьи (ездить на конференции ). Можно купить себе в офис навороченный компьютер (а старый утащить себе домой – и так каждый год). И еще можно привлекать аспирантов. Расходы на одного аспиранта – до 50-60 тысяч в год. Это обучение в университете + небольшая зарплата. С учетом того, что плата за обучение и зарплаты аспирантов (университетам приходится конкурировать за лучших, поскольку желающих заниматься физикой явно меньше, чем финансами) растут экспоненциальными темпами, все бОльшая часть финансирования науки тратится непонятно на что. Особенно, если учесть, что лучшие очень часто – это иностранцы, которые в последнее время стали часто возвращаться на родину, поскольку a) работу не найдешь; b) рабочую визу не получишь. А те, кто остаются в США, стараются свалить на Уолл Стрит.

Иными словами, гранты сильно разворовывать пока что не дают. Но тратятся они все равно все более непроизводительно.

В отличие от нищих США, в Европе ученых не заставляют сидеть на таком голодном пайке. Я бы даже сказал так. Уровень жизни европейских профессоров будет повыше уровня жизни среднего трейдера Уолл Стрита. Официальная зарплата может и не очень высокая, но зато: a) на конференции можно ездить вместе с женой и детьми (за все платит грант), причем можно останавливаться в 5-звездочных отелях; б) во многих случаях можно рентовать за счет гранта дом и автомобиль; c) рабочий день гораздо короче, чем на Уолл Стрите. Так что, если бы мне предложили место профессора в Европе, махнул бы не глядя.

Под Европой я имел ввиду в первую очередь Германию, Францию, Швейцарию и в какой-то степени Италию, поскольку именно в этих странах сосредоточено 90% европейской науки. Португалия, Греция и Испания и всякая восточноевропейская мелюзга слишком бедны, так что наука им просто не по карману. Кое-какая наука имеется еще в Голландии (несколько Нобелевских лауреатов по физике родом именно оттуда), но размер ее в целом незначителен.

Несколько в стороне стоит Англия, проблема которой состоит в том, что у нее не осталось почти никакой промышленности, что делает развитие науки невозможным, даже если деньги есть. Кроме того, молодые англичане, пытающиеся сделать академическую карьеру, стремятся уехать в США или Австралию. Теперь же, когда Лондон стал одним из главных эпицентров мирового кризиса, у Англии еще и денег не будет. Да и желающих уехать оттуда станет больше.

Михаил Хазин 06.09.2009 13:01 писал: Ну вот как в таких условиях можно стать академическим экономистом, если ты написал о неизбежности кризиса за 5 лет до Рубини?

В Штатах это вообще нереально. В отличие от физики, экономические модели несут в себе огромную идеологическую составляющую, так что чужого вообще никогда на трибуну не выпустят. Тем более человека из России. Все публичные экономисты здесь – это в первую очередь пропагандисты разных финансово-промышленных кланов.

В России это можно было сделать, но тоже только став представителем одной из элитарных групп. И говорить тогда пришлось бы не то, что по науке, а то, что нужно этой элитарной группе. Говорить правду и в России, и в США можно только являясь каким-нибудь частным советником. Да и то придется заниматься политическими играми, чтобы тебя слушали.

Кстати, самый полезный человек для науки – это постдок, который всё уже умеет, находится в самом производительном возрасте, а получает за свою работу гроши. Поэтому если после получения PhD человек уезжает обратно в Китай, то можно считать, что США за счет своих налогоплательщиков оплатили подготовку специалиста для Китая. А в Китай он уезжает потому, что по приезду туда ему сразу предоставляют хорошее жилье, отличную зарплату (даже по американским меркам), а также прекрасно оснащенную лабораторию.