Намедни мы выпустили заметку о двусторонней торговле между Россией и США с данными по-ту-сторону-океанского госстата, указывавшую на отрицательное сальдо внешнеторгового американского баланса на нашем направлении, чем задели коллективный нерв 7 «Г» класса, переведённого Сергеем Собяниным на удалёнку до начала ноября.

7 «Г» класс сыграл Е2-Е4 и быстро отрыл структуру двусторонней торговли России и США за 2019 г., отметив, что сколько бы мы ни называли либералов «петухами», а структура импорта-экспорта для нас выглядит удручающе, потому что американцам мы продаём в основном нефть и жемчуг, а они нам – айфоны, циско и многий другой хайтек, утрись, ватка, поединок окончен и 7 «Г» класс побежал курить за гаражи.

В чём-то, дорогие друзья, они правы. Мы действительно можем сколько угодно называть либералов «петухами» – до тех самых пор, пока они не возьмут себя в руки и не эволюционируют в какой-нибудь другой биологический вид.

Обо всём остальном давайте поговорим чуть подробнее.

Не знаем, обращали ли вы внимание, но часть наших с вами современников привыкла стыдиться за российский нефтегазовый экспорт, потому что он же не айфон, не тесла и не боинг. Он ведь «нефтяная игла», дорогие друзья, а игла – это наркомания, это зависимость и, вполне возможно, смерть от передоза в обшарпанной квартире с серыми стенами, без мебели, в луже собственной блевотины. А дочь станет проституткой, да.

Вообще, это любопытно: мы не знаем, кто ввёл в оборот термин «нефтяная игла», быстрый поиск не дал нам однозначного ответа. Нефтяная игла мелькает то тут, то там в публикациях уже первой половины нулевых, причём, журналисты уже тогда поочерёдно кололи ей и новую Россию, и отъехавший Советский Союз. Поэтому, пожалуйста, если вы знаете, откуда есть пошла эта приблуда про иглу, напишите нам, будем признательны.

Так или иначе, негативная коннотация уютно свернулась калачиком в головах некоторых наших современников – и теперь их коробит при любом упоминании российского сырьевого экспорта. Чем это лечить и стоит ли в принципе тратить на это время, честно, не знаем.

Дело в том, что торговля не оперирует понятиями «хороший» или «плохой», «стыд» и «гордость». Торговля – это в первую очередь вопрос взаимной выгоды. Если у вас есть некоторое количество товара А, необходимое вашему соседу, а у него есть некоторое количество товара Б, необходимое вам, вы просто договариваетесь о приемлемых пропорциях и обмениваетесь этими товарами. Любая попытка привязать к этому процессу какую-то эмоцию, типа, вот, он мне дал классный редкий сыр с плесенью, а я ему всего лишь какой-то мешок цемента притащил – свидетельствует разве что о мнительности и комплексах одного из участников сделки.

Поэтому, когда 7 «Г» поцокал язычком, указав на разницу в обмениваемых товарах, мол, туда нефть, сюда айфоны – это говорит о российской отсталости – мы, разумеется, ничего не смогли возразить. Теория аргументации предполагает, что свою мысль необходимо доносить понятным оппоненту языком.

Но мы не владеем петушиным диалектом.

Мы, в принципе, можем понять, почему заклятые партнёры хотели бы, чтобы Россия слезла с нефтяной (и даже нефтегазовой) иглы, уменьшив добычу и сократив поставки ресурсов на внешние рынки. Сокращение предложения подняло бы цену и позволило им толкать собственное сырьё по более выгодной ставке.

Чего мы понять не можем – так это почему мы должны отказываться или каким бы то ни было образом принижать значимость этого нашего инструмента политического и экономического влияния на вообще все ключевые глобальные процессы? Нефть сегодня, дорогие друзья, это кровь мировой экономики, за которую только в последние два десятилетия не одну страну скрутили в бараний рог. Нам с вами невероятно повезло: на историческом отрезке, когда нефть роляет как никогда прежде, у нашей с вами страны её оказалось очень много. И природного газа – тоже.

И надо ещё посмотреть в Ломоносовском хребте, вдруг мы не знаем, а у нас нефти и газа гораздо больше, чем мы думаем.

В любой другой стране наличие подобного богатства и способность защитить его военными средствами вызвали бы у граждан, уверяем вас, исключительно положительные эмоции. Ткните на любую точку на карте, вы не найдёте там ни одного государства, которое отказалось бы от гигантских запасов нефти и газа и последующей их реализации.

А на людей, сокрушающихся, что 29% в структуре экспорта страны занимает нефть «из иглы» (а именно столько было в РФ в прошлом году), там смотрели бы как на дурачков. Потому что: и чё?

В связи с этим многим нашим с вами современникам стоило бы, конечно, загнуть мизинчик обратно, засунуть его, так сказать, в кулачок, оглядеться и осознать, что большая часть из того, что он видит вокруг, была создана или поддерживается на доходы от продажи нефти и газа за рубеж, за иностранную валюту.

Это не преувеличение, дорогие друзья. Большинство наших читателей хорошо помнят 90-е и нулевые. И также помнят, что восстановление экономики началось с возвращения государственного контроля над нефтегазовыми активами страны. Именно это позволило с толкача перезапустить промышленность, расплатиться по долгам и наладить импорт, чтобы сегодня 7 «Г» класс мог с айфона ругать структуру российского экспорта и мосфильмовские ролики про современное отечественное вооружение, которое, разумеется, взялось из ниоткуда и вообще нарисовано в пэйнте.

Далее.

Мы сейчас обидим школу прогрессивной мысли, дорогие друзья, но нефть – обычная сырая нефть – она для страны вообще нужнее айфона. Просто потому, что у айфона много более дешёвых, но не менее богатых по функционалу аналогов, например, китайских или корейских. Из-за этого сегодня любая страна вполне может отказаться от яблока и, в принципе, не очень много потерять в качестве жизни граждан, потому что при желании найдёт на рынке адекватную замену в нужной ценовой категории.

Но нет стран, которые откажутся от нефти, потому что это сырьё необходимо всем отраслям экономики – от пищепрома до тяжёлого машиностроения, и мы переходим к длинному выводу.

Высокая доля продукции ТЭК в структуре российского экспорта – это не хорошо и не плохо, дорогие друзья, это данность, которая не просит от вас ни стыда, ни сочувствия, ни какой-либо иной эмоции.

Речь идёт о наукоёмкой отрасли, работа в которой требует тесного международного сотрудничества и налаживания двусторонних контактов между крупнейшими производителями различных стран. Так, например, Роснефть «дружит» с американской Exxon Mobil, у них есть совместные проекты и, кстати, поехать работать в Россию для американцев, особенно в московский офис – перспектива весьма заманчивая – учитывая, что в качестве альтернативы командировать могут как в банально скучные страны, так и в Ирак с Венесуэлой.

При этом, есть во всей этой истории и конструктивное начало: нам вчера, например, написал представитель отрасли, которому хотелось бы видеть более динамичный рост экспорта продуктов нефтепереработки, имеющих более высокую добавленную стоимость.

Желание понятное, дорогие друзья. Вообще, никто – ни один человек в здравом уме – не утверждал на нашей памяти, что продукцию с высокой добавленной стоимостью производить и продавать не нужно. Но для этого необходимы деньги, время, технологии и подготовленные кадры. Мы любим давать отсылку на 2004 г., дорогие друзья, который был всего 15 лет назад, но очень сильно, если вы помните, отличался от той реальности, в которой мы с вами сейчас живём.

Теракты в Москве, два взорванных самолёта, теракт в Беслане, теракт на стадионе в Грозном, аукцион «Юганскнефтегаза» – да, мы будем периодически напоминать, чтобы наши читатели не забывали, что всего 15 лет назад страна была на грани краха.

Если вы мысленно вернётесь в то время, поставите себя во главе государства и попробуете расставить приоритеты во внешней и внутренней политике, начиная прям с военки, борьбы с терроризмом, медицины, социальных обязательств, уровня доходов населения, национализации добывающей отрасли, восстановления стратегических отраслей экономики и прочих невесёлых задач, вы, возможно, поймёте, что создание продукции высокой добавленной стоимости из нефти о ту пору не было первоочередной проблемой для государства.

Да и сейчас, если честно, таковой не является.

Исторический пример.

Экспорт энергоресурсов хоть и составляет примерно половину всего российской экспорта, но мы с вами, дорогие друзья, сегодня очень далеки от феномена голландской болезни.

Напомним, открытие Гронингенского газового месторождения в 1959 г. и последовавший бум газового экспорта привёл к притоку иностранной валюты в Голландию, в конкретную газодобывающую отрасль, и укреплению национальной валюты, что негативно сказалось на прочих экспортных направлениях страны, снизило конкурентоспособность обрабатывающих отраслей, разогнало инфляцию и, как результат, уменьшило реальные доходы населения. Похожие сценарии в конце прошлого века наблюдались также, например, в Мексике и Саудовской Аравии.

Вот так выглядит реальная «нефтяная игла», с которой срочно надо слезать, и её негативные последствия, дорогие друзья, но вы сами видите, что на сегодняшний российский сценарий это не очень похоже. Являясь страной-экспортёром, Россия сохраняет слабый курс национальной валюты, что позволяет держать в конкурентоспособном виде и ВПК, и атомную промышленность, и аграрный сектор, и автомобилестроение и сейчас мы ещё выступление фармацевтов с вакциной на международной арене понаблюдаем. Заодно даёт конкурентные преимущества отечественным производителям на внутреннем рынке, который, напомним, является крупнейшим платёжеспособным рынком в Европе, на котором нищие люди за сто тыщ рублей продают место в очереди за айфоном и, приходя в салон Мерседеса, просят немедленно завернуть им вот тот беленький дизельный GLE 400.

Сейчас как-то подзабылось уже, что какие-то 20 лет назад были многомесячные задержки зарплат во всех без исключения отраслях, а страна даже не могла себя толком прокормить и была вынуждена импортировать жрачку. Жрачку, дорогие друзья.

Поэтому нас, честно, удивляет, когда в экспорте сырья некоторые наши с вами современники видят исключительно зарплаты Миллера и Сечина, напрочь забывая, что именно эта (всё ещё наукоёмкая, кстати) отрасль затащила нам целый раунд с начала нулевых и продолжает обеспечивать страну доходами, чтобы государство могло исправно выполнять социальные обязательства перед населением и поднимать материнский капитал в непростую коронавирусную годину.

И находить средства на реализацию национальных программ на десятилетия вперёд, которые однажды вдруг сами собой воплотятся и тоже, как нам потом сообщит 7 «Г» класс, будут нарисованы в пэйнте.

В завершении ещё раз хотели бы подчеркнуть: торговля любой продукцией, имеющей спрос на рынке – это не хорошо и не плохо, это уже много тысяч лет норма отношений между разными народами. Торговать сырьём и любыми другими товарами себе в плюс – вполне себе приемлемо. Торговать суверенитетом – нет.

С хрена ли к нам на сайт набегают пользователи, которым стыдно за российский нефтегазовый экспорт – не знаем, петушиный диалект учить не собираемся, он слишком нишевый, продолжаем отстрел.