Вот, казалось бы, в мире нефти цели и задачи США прозрачны и понятны. Активно у них развивавшаяся с 2010 года “сланцевая” добыча предназначалась не только для расширения американского экспорта, но и в качестве мощного инструмента геополитического давления на конкурентов. Причем последнее по важности многократно превосходило первое (из-за нелегальной нефти Сирии, Ливии и Ирака), за счет чего “сланцевая” отрасль США и выживала.

На фоне дорогой нефти, которая в пике поднималась выше 110 долл. за баррель с явной тенденцией освоить 130, Штаты разворачивают сланцевую добычу, тем самым создавая переизбыток на рынке. Из-за него цены должны были упасть, по ходу разорив изрядную часть конкурентов. Как это должно было выглядеть, хорошо видно на пример Венесуэлы, полностью выбывшей из игры. По этому сценарию острые проблемы с деньгами возникали даже у саудовцев. В результате США получали бы серьезные преимущества, которые в дальнейшем планировалось обменять на деньги (через скупку резко подешевевших иностранных энергетических активов) или необходимые геополитические преференции. Например, через принуждение конкурентов к расширению закупок совершенно им не нужного дополнительного объема американских вооружений.

Как известно, этот план сработал лишь отчасти. Причем показал результаты, далекие от расчетных. Цены поначалу обрушить удалось, но к такому результату оказалась не готова и собственная сланцевая добыча. Выяснилось, что ниже уровня 70-80 долл. за баррель в большинстве своем она вообще нерентабельна, но запускать процедуру банкротства тоже нельзя, потому что эпоха “бесплатного доллара” привела к запредельному уровню закредитованности американской экономики. Система оказалась слишком чувствительной даже для не очень глобальных потрясений, массовое банкротство нефтедобывающей отрасли имеет все шансы запустить цепную реакцию “Великой депрессии 2.0”.

В этих условиях усилия Белого дома по сокращению общемировых объемов нефтедобычи для возврата котировок на былые вершины, являлись шагом совершенно логичным. Потому резкая смена их вектора на прямо противоположный, выглядит абсурдом. Положение не спасает даже попытка выдать этот шаг за стратегический инструмент американской экономической войны против Ирана.

Как утверждает The Wall Street Journal, администрация Трампа прорабатывает стратегию по противодействию политике союза ОПЕК и России (в деловых кругах нередко именуемого картелем РОПЕК) по повышению рыночной цены на нефть. Одним из ее ключевых элементов рассматривается возможность обвальной продажи на мировом рынке американского стратегического нефтяного запаса.

Хотя это выглядит чистой воды афоризмом “хищники за вегетарианство” и кажется глупостью, однако в действительности таковой не является. Просто изначальную американскую стратегию “свободная пресса” излагала не полностью. Обрушение мировых цен являлось лишь первым шагом запланированной трехходовки. На втором этапе разоряющиеся активы (месторождения, права на добычу, сами добывающие и сервисные компании, финансовые учреждения их кредитовавшие и тому подобное) предполагалось дешево скупить, доведя тем самым долю влияния на рынке до безусловно доминирующей, в идеале – до подавляющей. После чего предполагался третий этап – возврат к высоким ценам для извлечения дополнительной прибыли и прочих преференций, ради которых стратегия, собственно, и создавалась.

Помимо денег, хитрость еще заключалась в специфической структуре ценообразования на энергоносители, обеспечивающей США на них внутренние цены существенно ниже мировых, что обеспечивало американским товарам дополнительные преимущества по себестоимости производства в части энергетических затрат, местами достигавшие 40-50%. Что должно было обеспечивать решительный рост конкурентоспособности американских товаров по сравнению с иностранными аналогами на мировом рынке.

Однако этот план не сработал. США застряли на втором этапе. Точнее даже еще в конце первого. Сланцевая добыча при нынешнем уровне цен убыточна, но обанкротить ее, и тем самым списать долговую нагрузку, нельзя. В то же время Америка остается одним из крупнейших потребителей нефти в мире. На ее долю приходится около 25% всего мирового потребления (свыше 19 млн. барр. в сутки), тогда как внутренняя добыча обеспечивает лишь 7,5 млн. По данным Минэнерго США, к концу текущего года уровень самообеспечения планируется поднять до 10 млн., а к концу 2019-го выйти на внутреннюю добычу в 11 млн. барр. в сутки – но надо-то свыше 19 млн. барр. в сутки! То есть даже в этом случае размер зависимости от импорта останется на уровне 43%.

Это по планам. Сейчас зависимость близка к половине. Даже к 52%, если учесть американский нефтяной экспорт.

А теперь оцените ситуацию: США закупают нефть в огромных объемах. Таким образом, только одно повышение котировки с 59,9 до 71 долл. за барр. в январе 2018 года обошлось США прямыми убытками в 99,9 млн. долл. в сутки или 36,4 млрд. долл. в год. Стоит ли удивляться негативной реакции Белого дома на планы ОПЕК и России довести мировую цену нефти до 80 долл. к концу текущего года?

Америка, конечно, пока сохраняет статус мирового лидера, однако ее зависимость от дешевой нефти уже достигла критического уровня. И как от нее освободиться, в США не знают. Идея “распечатать” стратегический резерв, по сути, является истеричным шагом отчаяния. При общем размере в 692 млн. барр. он лишь кажется большим. В реальности, в случае кризиса, его хватит на покрытие внутренних потребностей в течение всего 69 дней, а на фоне общего мирового объема добычи в 33,7 млрд. барр. в год, они выглядят статистическим шумом в 1,86%. Так что сколь-нибудь серьезно повлиять на складывающееся положение дел они не могут от слова совсем.

Однако мы живем в мире преимущественно рекламных слоганов и медийных образов с реальной действительностью связанных слабо. Биржи так вообще оперируют чистыми слухами. Так что кратковременно качнуть рынок этот самоубийственный для Америки шаг вполне способен. Другое дело что масштабы и продолжительность “успеха”, а также его цена, вызывают стойкую ассоциацию с наступлением Вермахта в Арденнах. Наличие стратегического резерва обеспечивают Америке, по крайней мере, два месяца на выработку и реализацию экстренных мер по выходу из кризиса в случае возникновения фатального ЧП любого рода, от техногенного до геополитического.

Разбазаривание резерва сокращает устойчивость американской экономики в варианте “большого ЧП” до 46 суток за счет наличия в стране еще примерно 465,8 млн. барр. коммерческих запасов нефти. Впрочем, их владельцы вполне могут попытаться спрятать заначку в расчете продать ее по резко взлетевшей цене, что превращает срок автономности на коммерческих запасах в величину крайне волатильную. В том числе способную упасть и до считанных дней.

Впрочем, как говорилось выше, мы уже давно живем в мире доминирования просто громких фраз. Администрация Трампа является наглядным тому примером. Так что угрожать способностью Америки “обрушить мир”, если он откажется идти навстречу ее желаниям, Вашингтон, скорее всего, попытается. В конце концов, сказать еще не значит суметь сделать.