Когда Горький решил эмигрировать из Италии, он продал свою виллу на Капри за бесценок, за который у него ее приобрел дуче Муссолини, не подпустивший к торгам больше никого. Отдам ее племяннице Софочке! – решил, было дуче, но передумал:

– Девка она видная, начнет парней к себе на виллу таскать, пойдет по рукам и не станет визитной карточкой нашей свободолюбивой фашистской Италии.

Тут, как на грех, цензура запретила пьесу молодого писателя-коммуниста Альберто Моравиа, в которой тот разносил фашизм в пух и прах. Драматург пришел на прием к диктатору и потребовал от него объяснений по поводу творящего в литературе произвола. В конце своей пламенной речи, он пригрозил пожаловаться находящемуся в эмиграции Горькому.

Ссориться с нелегальной оппозицией в планы Муссолини не входило, и он своею волею разрешил пьесу Альберто Моравиа. А чтобы не выносить политический сор из своего палаццо, дуче предоставил ему в безвозмездное пользование виллу Горького по самую смерть.

Прошли годы. Племянница дуче Софа стала мировой кинозвездой и визитной карточкой свободолюбивой демократической Италии, а писатель Альберто Моравиа – известным в СССР да и у себя на родине писателем. Даже после того, как Муссолини повесили писатель-коммунист не сказал о нем ни единого худого слова. Очень даже наоборот! Впрочем, речь шла о дуче не как о диктаторе, а как о принципиальном министре культуры.