Уроки истории: как погибал Балтфлот
В истории Балтийского флота есть чёрная страница, это так называемый “Таллинский переход” — несколько суток, за которые флот потерял до трети своего плавсостава и до 14 000 погибших моряков. Самое жуткое, что почти все потери случились в результате грубых просчётов и неправильных решений командования, вылившись в масштабную катастрофу, которой можно было избежать.
С самого начала войны Балтийский флот показал себя организованной и серьёзной силой. Во время налётов немецкой авиации в конце июня 1941 года на портовые города балтийцы показали себя с лучшей стороны. Налёты были отбиты, ни один корабль не был потоплен. Флот оставался силой, с которой нужно было считаться.
Но время шло – и немецкая группа армий “Север” быстро продвигалась по суше к Ленинграду. Пока ещё не стало понятно, насколько плохи дела. Военные не теряли надежды, что стремительное наступление немецких войск удастся остановить со дня на день. Увы, оказалось, что ситуация гораздо хуже, чем любые самые плохие предположения.
Балтийский флот перед войной стоял в основном в акватории Таллина, одной из наиболее удобных. Во-первых, развитая инфраструктура порта, оставшаяся с тех времен, когда город был ещё Ревелем. Во-вторых, Советский Союз не так давно “прирос” прибалтийскими республиками и держать флот в Таллине казалось очень удобным. Казалось, что немцы достаточно далеко, ближайший военный порт Кёнигсберг — в нескольких сотнях километров. В случае чего можно быстро совершить выход на оперативный простор Балтийского моря, в крайнем же варианте отступить в привычные воды Маркизовой лужи (Финского залива) на историческую базу в Кронштадт.
Однако уже 7 августа 1941 года сухопутное сообщение с Таллином было потеряно. Немецкие войска, как нож сквозь масло, прошли через территорию Прибалтики и закрепились на берегу Финского залива в районе Нарвы. В то же время Таллин готовился к защите, но абсолютно неспешно, словно не веря в необходимость сражаться. На создание окопов и земляных сооружений было отправлено слишком мало людей. Можно сказать, что оборона Таллина держалась просто чудом.
Увы, нарком ВМФ Кузнецов упустил нужное время и приказ на эвакуацию был отдан в тот момент, когда немецкие дальнобойные орудия уже делали первые выстрелы по таллинскому порту. 27 августа, в день начала эвакуации, бои уже вовсю шли на окраине города.
Срочность и поспешность превратили и так сложную технически операцию в настоящий хаос. Стоит отметить, что к моменту эвакуации таллинский порт был “перенаселён”, в него пришли корабли с уже оставленных советской армией портов Лиепаи и Риги. В результате, когда началась погрузка на корабли, возникла суматоха, списки почти нигде не велись, не было никакого учёта. На некоторые транспорты военные набивались так, что на верхней палубе было невозможно стоять. Многие гражданские просились с семьями на эвакуацию, они ещё не знали, какой ад ждёт их впереди.
Кроме военных судов и транспортов из Таллина уходили гражданские судёнышки — рыбацкие сейнеры и даже скорлупки яхт, забитых людьми, бегущими от наступающих немцев.
На корабли грузили всё, что они только могли увезти. Начиная с документов и казны Эстонской Республики до огромнейшего количества запчастей для балтийских подлодок, а также вывозились новейшие станки для ленинградских портовых мастерских, крановое и водоотливное оборудование.
Из-за неразберихи грузилось всё куда попало. Под эвакуацию госпиталя могли выделить плохо подходящий для этого сухогруз, а артиллеристам предоставить под погрузку пассажирский лайнер, на палубах которого никак не получалось разместить пушки и лошадей.
Сжатые сроки и недостаточно чёткое руководство превратили эвакуацию Таллина в спешное бегство.
Корабли ещё не успели уйти от причалов, когда по ним открыла огонь немецкая авиация и артиллерия. Узнав об эвакуации, немецкое командование приказало сорвать операцию любыми способами. В вахтенном журнале крейсера “Киров” есть записи о том, как приходилось уклоняться от взрывов собирающимся в ордер кораблям. Согласно журналу, обстрелы проводились более 14 раз за день. Часть транспортов получила повреждения прямо в порту Таллина.
Все советские силы были разделены на три больших отряда, первый самый сильный, в нём шли главные силы Балтийского флота — крейсер “Киров” и лидер эсминцев “Ленинград”. Два других отряда были слабее, но эсминцы и катера для охранения присутствовали на каждом. Из-за отсутствия записей сложно сказать точно, но, по подсчётам историков, на кораблях находилось более 28 000 военных и почти 13 000 гражданских. И это не считая мелкие суда, решившие добираться вместе с военными.
28 августа 1941 года флот покинул порт Таллина. Увы, оказалось, что немцы успели поставить минные заграждения на пути эвакуации. Нельзя сказать, что командование было к этому не готово, но протраленные вчера проходы немцы успели заминировать ночью по новой.
Начался переход по Балтийскому морю, просто нашпигованному минами. Да, впереди ордера, как и положено, шли тральщики, но, увы, протраленная ими полоса оказывалась слишком узкой. Мины зачастую приходилось отталкивать от кораблей шестами и вёслами. Более того, любой налёт авиации приводил к тому, что корабли конвоя начинали маневрировать и практически сразу выскакивали за границы безопасной полосы.
Потери начались почти сразу же. Выскочил на минное поле и затонул ледокол “Кришьянис Вальдемарс”. Почти сразу от взрыва мины затонул транспорт “Алев”, на котором было более 1200 эвакуировавшихся, спасти удалось лишь шесть человек.
Кто-то сообщил о перископе немецкой подводной лодки (как оказалось впоследствии, немецких субмарин здесь не было). Началась паника. Контр-адмирал Трибуц, командовавший отступлением, приказал сменить ордер строя, что привело к тому, что эсминцы оказались на минном поле. Практически сразу затонули эскадренные миноносцы “Калинин”, “Володарский” и “Артём”.
Почти сразу над кораблями появились немецкие “Юнкерсы”, атаковавшие транспорты, на которых было мало зенитных установок.
К 18 часам корабли вошли в наиболее плотно заминированный участок. Море здесь напоминало наваристый суп, где ни ложки без чёрных, несущих смерть шаров. Вот запись вахтенного журнала эсминца “Суровый”.
“18:20. Впереди по курсу подорвался большой транспорт, наполненный людьми.
18:22. Подорвавшийся транспорт вместе с людьми ушёл под воду.
18:25. Впереди по курсу подорвался транспорт с людьми.
18:30. Подорвавшийся транспорт с людьми ушёл под воду”.
Один за одним подорвались и ушли под воду тральщики, работавшие впереди крейсера “Киров”. В 20:35 затонул, подорвавшись на мине, “Яков Свердлов”, бывший эсминец “Новик”, один из лучших эсминцев в мире на момент постройки.
Впоследствии появилась легенда, что команда “Якова Свердлова” заметила торпеды, выпущенные немецкой подлодкой в крейсер “Киров”, и прикрыла своим корпусом флагмана. Увы, это не так, подводных лодок здесь не было, никакие документы этого не подтверждают, были лишь мины, один за одним уничтожающие корабли Балтийского флота. Почти сразу подорвался и затонул эсминец “Скорый”. Сильно были повреждены и лидеры замыкающего отряда “Минск” и “Славный”. Погибло ещё несколько тральщиков.
К моменту постановки на якоря в ночь с 28 на 29 августа флот уже потерял потопленными 26 кораблей.
На следующий день корабли наконец выскочили из зоны плотной постановки мин — и почти сразу немецкая авиация продолжила атаки. Эсминцев осталось мало, и защитить корабли было практически некому. Пикирующие бомбардировщики топили транспорты один за одним.
Только в море с тонущих кораблей было спасено свыше 9300 человек, ещё свыше 6100 человек удалось спасти, причаливая горящие, тонущие и повреждённые корабли к острову Гогланд. Затем их забрали оттуда высланные из Кронштадта транспорты.
В Кронштадт добралось всего 107 кораблей. Всего было уничтожено более 60 кораблей. Погибло, по разным подсчётам, от 12 до 14 тысяч перевозимых военных и гражданских. Таллинский переход стал одной из наиболее чёрных страниц Балтийского флота, когда на расстоянии в 300 километров была потеряна почти треть флота. У немцев было уничтожено лишь три самолёта, что позволило им использовать этот эпизод в качестве пропаганды.
Виноватых, как обычно, по итогу не нашлось. Контр-адмирал Трибуц продолжил свою карьеру, а эпизод в советские времена оброс “подводными лодками”, подбитыми торпедными катерами и десятками сбитых самолётов. Увы, погибших моряков и корабли было уже не вернуть. А впереди оставалось ещё четыре года сложнейшей и тяжёлой войны.
PS. Вы спросите, каковы были альтернативы? Они таки были:
1. Эвакуация на острова Моонзунда, то есть не на восток, а на запад.
2. Движение по северному фарватеру, у берегов не Эстонии, а Финляндии. Ну да, там были финские торпедные катера. Но при наличии столь хорошего прикрытия эсминцами и сторожевиками – это лучше, чем суп с клецками на центральном фарватере.
3. На худой конец, есть южный фарватер – проход под самым берегом. Ну, да, мыс Юминда, я знаю.
На схеме здесь обозначено сплошное минирование возле Юминды аж от берега – но это технически невозможно, на мелководье невозможно выставлять якорные мины методом сброса с самолетов. Поэтому суда с мелкой осадкой могли пройти возле берега, не опасаясь мин.
4. Плановая эвакуация, начиная с флотских запасов, к примеру, в июле месяце. Не тянуть до августа.
5. Долгосрочная оборона базы по примеру Ханко и Одессы. Тем более, что возможности обороны не были исчерпаны. Это растянуло бы время и позволило бы эвакуировать Таллин более разумным образом – а вдобавок отдалило бы момент блокады Ленинграда из-за того, что немецкие войска были бы связаны штурмами и блокадой Таллина.
Вообще если бы знать, что война будет с Германией, а не с Англией – линкоры бы все следовало перегнать на Северный флот заблаговременно. И с Балтики, и с Черного моря. Но кто мог это знать? А если придут англичане – финский залив уже нам пришлось бы закрывать минными полями, и не давать тралить мины, и тут-то бывшие линкоры “Петропавловск” и “Гангут” будут очень кстати – иначе англичане подгонят собственные корабли первого класса, прикроют ими тральщики, а дальше – обстрелы Ленинграда, где сосредоточена куча промышленности, падение города и утрата Балтики вообще. Сходная ситуация и с прикрытием Севастополя, куда с балтики перегнали линкор “Севастополь”.
Впрочем, в конечном счете балтийские линкоры отработали в роли канонерок весьма неплохо – немцам очень не понравилось.
А больше всего, как ни странно, крейсер “Киров” (проект 26) помог своими орудиями всю блокаду, особенно при ее прорыве. Хотя считался всего-то легким крейсером. Да и другие корабли, приведенные из Таллина, помогли.
Участие крейсера «Киров» в обороне Таллина с его 180-мм орудиями позволило, наконец, закрепиться на линии обороны отступавшим из Прибалтики войскам и на значительное время задержать немецкое наступление на Ленинград. Поэтому крейсер был настолько ценен, что Трибуц в процессе перехода из Таллина наутро дал команду крейсеру бросить всю колонну эвакуирующихся судов и, развив полный ход, уйти в Кронштадт. Это распоряжение многие считают людоедским (крейсер с его мощной зенитной артиллерией оставил без прикрытия гражданские суда) – но Трибуц в общем понимал, что надо что-то на что-то разменивать. 9 скорострельных орудий 180-мм в башнях МК-3-180 итальянского типа – это было самое лучшее, чем располагал Балтфлот, и адмирал решил не рисковать.
Горько это.
Ну, воевать с немцами – это не танчики на экране гонять.
Впрочем, линкор “Гангут” с кучей эсминцев ушел из Таллина в Кронштадт в июле без всяких проблем. И если бы почесались начать эвакуацию промышленности и населения тогда же – было бы куда проще.
22 июня 1941 года крейсер «Киров» находился на рейде Риги. Далее участвовал в обороне Таллина: с 22 по 27 августа произвел 36 стрельб по войскам противника, в ответ по кораблю было выпущено до 500 снарядов и сброшено 326 бомб немецкой авиацией. На рейде Таллина крейсер получил одно попадание немецкого крупного снаряда в корму, погибло 9 членов экипажа, 30 получили ранения. Участие крейсера «Киров» в обороне Таллина с его 180-мм орудиями позволило, наконец, закрепиться на линии обороны отступавшим из Прибалтики войскам и на значительное время задержать немецкое наступление на Ленинград.
Затем крейсер вёл артиллерийской огонь из Кронштадта, по наступавшему противнику выпущено свыше 500 снарядов. Почти ежедневно крейсер подвергался атакам авиации врага и получил несколько попаданий авиабомб (небольшого калибра), погибло трое и ранено двенадцать моряков. Зенитчики сбили три самолёта врага. Затем, с 4 сентября находился в Ленинграде, откуда с позиции на Неве продолжал вести огонь по врагу.
Первый удар немецкой операции Гёц фон Берлихинген состоялся 24 апреля 1942 года. После мощного артиллерийского удара по кораблям, 62 бомбардировщика и 28 истребителей противника в течение трёх часов атаковали корабли. Изменение тактики оказалось неожиданным для советской противовоздушной обороны, опасность для кораблей резко возросла. Сильнее всех пострадал крейсер «Киров», получивший 3 прямых попадания авиабомб. Был уничтожен запасной командный пункт корабля, перебиты некоторые трубопроводы и паропроводы, уничтожены некоторые помещения. Возник пожар в погребах боеприпасов, начались разрывы находившихся там снарядов; во избежание взрыва корабля несколько артиллерийских погребов пришлось затопить. Были повреждены 6 орудий и 2 зенитных пулемёта. Погибло 86 и было ранено 46 членов экипажа.
Артиллерия крейсера участвовала в Ленинградско-Новгородской операции в январе 1944 года. В июне 1944 года с позиции в Ленинградском торговом порту крейсер произвел свои последние залпы в войне по позициям финнов в ходе Выборгско-Петрозаводской операции.
17 октября 1945 года, недалеко от Кронштадта, крейсер подорвался на оставшейся с войны донной магнитной мине, получил значительные повреждения, имелись жертвы в составе экипажа.
До 1974 года крейсер регулярно совершал походы с курсантами высших военно-морских училищ по Балтийскому морю, неоднократно посещал порты ПНР и ГДР.
После исключения корабля из списков флота, две его носовые артиллерийские башни были установлены в Ленинграде в качестве памятника кораблю-защитнику города.
Отличные пушки, на 37 км стреляли, и скорострельность достигала 4 выстрелов в минуту на ствол. То есть Киров мог выпускать 36 снарядов в минуту. Снаряд весит почти 100 кг.
А где башни в Ленинграде? Съезжу.
Это Площадь Балтфлота — площадь в Василеостровском районе Санкт-Петербурга. Находится на Морской набережной (перед домом 18 по улице Кораблестроителей).
Там находится мемориал крейсеру Киров. На фотке – как раз здание этого мемориала.
Окончательный проект крейсера создавался на основе теоретического чертежа крейсера «Эудженио ди Савойя» — дальнейшего развития крейсера «Раймондо Монтекукколи». Полный пакет технических документов на корабль был приобретён советской стороной у итальянской фирмы «Ансальдо».
Но трехорудийные башни – это советская придумка. Исходно итальянские башни были двухорудийные. Когда их стали скрещивать с советскими пушками Б-1П (питерского завода Баррикады) – решили, что итальянская схема (когда орудия ставятся в общей качащейся части) позволяет построить более мощную башню.
Забавно, что исходно орудие Б-1 создано вот для таких башен МК-1:
Это крейсер “Красный Кавказ”. Конструкция оказалась неудачной. Орудие переделали, заменив клиновой затвор на поршневой британского типа (поэтому и Б-1П), от скрепленных стволов перешли к лейнированным, и так далее. И вот уже в таком виде оно встало в трехорудийную башню.
Башня МК-3-180 оказалась очень удачной – в нее хорошо интегрировался дальномер, в результате чего каждая отдельная башня могла эффективно вести огонь даже без корректировки с ЦКП.
Первоначально все стволы Б-1 изготовлялись скрепленными, но в июне 1932 г., для получения техпомощи в производстве лейнеров, был заключен договор с итальянской фирмой «Ансальдо». Согласно договору «Ансальдо» изготовила и смонтировала на «Большевике» автофретажную установку для изготовления лейнеров калибра 76—203 мм. В 1933 г. там было начато изготовление первого лейнера. В июне 1934 г. оно закончилось и лейнер отправился на НИАП. После его испытаний было принято решение об изготовлении всех 180-мм пушек Б-1-П с лейнерами.
Потом эти же башни использовались на крейсерах проекта 26-бис.
180-мм орудиями Б-1-П также были оснащены двухорудийные береговые башенные установки МБ-2-180, одноорудийные береговые щитовые установки МО-1-180 и железнодорожные установки ТМ-1-180. Кроме того, данное орудие с изменённой качающейся частью использовалось в одноорудийных щитовых установках МУ-1.
Вот это ТМ-1-180 – она есть у нас на форту Красная Горка и в Москве на Поклонной горе:
http://www.kpopov.ru/military/msk_poklonnaya/dsc_8683.jpg
Спасибо. Посещу.
… некоторое время соображал – где я мог видеть эти орудия ?
Вспомнил – это дембельский альбом моего отца !
Даже фото нашёл (не совсем удачное, правда).
Крейсер Петропавловск.
Мой дед был радистом на Кирове.