По Великобритании сейчас катится волна лёгкого офонарения, вызванная рождественским поздравлением королевы Елизаветы II. Её величество возникло на экране на фоне нестерпимо сияющего золотого рояля в инкрустациях, чтобы пожелать подданным здоровья и счастья. Подданные и так знали, что старушка не бедствует – но столь рэперская демонстрация зажиточности и успешности несколько выбила их из колеи.

По сути та же проблема была внятно обозначена и в России, где несколько карьер в минувшем году лопнули к чортовой матери из-за внезапного прорыва искренности. Началось всё с графини Леруа де Мерлен, а завершилось девушкой-из-приличной-семьи Глацких, ляпнувшей про «государство не просило вас рожать» (на самом деле просило, просто девушка искренне считала иначе). За Глацких местная власть сражалась как львица за детёныша – но девушка стала слишком токсичной и нарицательной, чтобы её можно было спасти.

Сейчас, согласно компетентным слухам, на местном и федеральном уровнях спешно создаются какие-то структурки по обучению чиновников сидеть тихо и говорить правильно – но есть основания полагать, что эффективность их будет не слишком высока. По причине того, что язык, на котором власть могла бы приемлемо объяснить созданный в России социальный строй, пока не выработан.

То есть сам строй есть – а языка его описания пока нет. На деле общество снизу доверху пользуется языком-химерой (в классическом смысле этого слова), собранном из советских формулировок, постсоветского говорка понятий, заимствованного англопюка нулевых и пр. Проблема в том, что за каждым из этих элементов стоит специальное мировоззрение, во многом исключающее другие – и ни одно из них не соответствует в достаточной мере заоконной реальности. Смотреть на сегодняшний «мир России» глазами советского бамовца, или братка 90-х, или эффективного манагера эпохи «глобал рашнз» – значит разными путями идти на неразрешимый лобовой конфликт с реальностью.

Строго говоря, именно этот конфликт мы и наблюдаем на множестве ветвей социального баобаба: пафосно прощаются с Родиной эффективные манагеры, негодует из колонии сидящий на широкую ногу бандит, падают со свистом девушки-из-хороших-семей, отказываются платить налоги «граждане СССР» – и все они искренне считают, что правы.

У нас, кстати, не сформулировано и отношение к предпринимательству. По факту можно констатировать, что в смысловом пространстве моральный статус предпринимателя зависит от того, конфликтует он с государством или нет. Если нет – то он коррупционэр и соучастник ограбления граждан, даже если владеет сетью кофейных автоматов. Если конфликтует – то он автоматически перемещается в разряд стенающих под коррумпированным гнётом.

При этом необходимо помнить, что на вопрос «почему учительница получает в N раз меньше пиарщицы» эмоционально убедительного ответа не существует вообще. Признаться в том, что жизнь устроена несправедливо в принципе – для всякой власти значит расписаться в своей неспособности обеспечить справедливость. Это очень, очень плохой выбор.

У нас не сформулировано отношение к роскоши. Чиновники любят зажечь ничуть не меньше честного обывателя, но официально положено делать вид, что обыватель является носителем гражданских и бытовых добродетелей, а если и стремится к роскоши – то, в отличие от чиновника, который есть вор и коррупционэр, делает это строго с белой получки и никого не коррумпируя.

Говоря проще, у нас не сформулировано и не закреплено в смысловом пространстве отношение к неравенству и тому, как оно связано со справедливостью. Из-за чего и то, и другое остаётся материалом для бесконечных спекуляций, лицемерия и кликушества (что снизу вверх, что сверху вниз). Всё это было бы терпимо в обстановке всеобщего роста благосостояния и увеличения числа ништяков для граждан – но в ситуации экономической болтанки несёт риск.

Между тем задача государства – не построить рай на земле, а не допустить ада. Но этого никто не желает понимать.