К страданиям принято относиться сочувственно. Страдания считаются чем-то, что имеет право претендовать на внимание. Страдающий приходит к нестрадающим и предъявляет им (вернее, их социальным рефлексам) что-то вроде талонов на сопереживание.

Наши социальные рефлексы вопят в таких случаях «Сначала сочувствуй, потом уже рефлексируй». И, в эволюционном смысле, они правы. Но все наши рефлексы давно хакнуты профессионалами и вовсю эксплуатируются.

В тяжёлых случаях эксплуатация страдания превращается в синдром Мармеладова (это самый мерзкий персонаж русской классики, гад и бессердечная тварь, к которой при этом уже полтора века марьиванны принуждают юношество относиться с симпатией): некоторые превращают своё страдание в идол, которому искренне служат сами и в ненасытную пасть которого бросают без жалости всех близких и дальних, до кого могут дотянуться.

Но есть ещё один — очень актуальный — вид спекулятивных страдателей. Я имею в виду «страдателей по доверенности».

Это когда ходит и предъявляет талоны на сочувствие, виноватость и помощь не сам страдающий, а некто, профессионально рассказывающий о чужих бедах и болях.

— Вот вы тут сидите жрёте, пока там… — говорит он. И ощущает уже себя как бы укоряющим вас из окопа, больницы, хосписа и подвала, хотя он сидит за одним столом с вами и с аппетитом закусывает. Чужая беда каким-то мистическим образом приватизируется и присваивается «страдателем по доверенности», и он начинает распоясываться и покрикивать на окружающих, и чувствует в себе желание повелевать и право требовать.

Ахиллес в петерсеновской «Трое» пробурчал что-то вроде «Вот бы цари сами бились в своих битвах».

Сегодня он бы сказал тоже самое о гигантской толпе кифаредов-самоучек, каждый из которых пафосно торгует чужими подвигами и страданиями, а все вместе они именуют себя «неравнодушной частью общества» и требуют, чтобы общество, на котором они паразитируют, совершало подвиги и страдало — а уж за ними дело не станет.

В том смысле, что они об этом красиво споют.

PS. Помните, ув. друзья, анекдот про учёного и журналиста, в котором учёный пытался что-то донести до сознания собеседника, а тот превращал всё в сенсационные заголовки? Там было что-то вроде:

— Мы начали лучше понимать механизмы старения и потенциальные способы их возможного торможения.

УЧЁНЫЕ НАШЛИ ЭЛИКСИР БЕССМЕРТИЯ!

— Да нет же. Я имел в виду, что мы приближаемся к раскрытию этой тайны в будущем.

УЧЁНЫЕ НАУЧИЛИСЬ ПУТЕШЕСТВОВАТЬ ВО ВРЕМЕНИ!!

— Да fuck you…

УЧЁНЫЙ ИЗНАСИЛОВАЛ ЖУРНАЛИСТА!!!

…Это злобный, но справедливый анекдот. Фокус только в том, что «новые медиа» от ветхих в этом смысле ничем не отличаются. Информационная революция — это поистине великая вещь. Теперь несут сенсационную чушь на миллионные аудитории не 300 газет, как в старые добрые времена, а порядка 700 000 телеграм-каналов в одной только нашей стране.