Шеф бюро ВГТРК в Нью-Йорке Валентин Богданов рассказывает: На заре работы в США поездка на завод Boeing Everett стала для меня одним из самых ярких впечатлений. Та Америка ещё не сошла с ума.

Авиагигант мечтал о поставках в Россию самолётов Dreamliner, на производстве нахваливали наших специалистов и российский титан, без которого не могли обойтись, а в сборочных цехах ещё царил дух семейного бизнеса, заложенный основателем фирмы Уильямом Боингом. С его сыном, 92-летним Уильямом Боингом-младшим, мы тогда катались на гольф-каре вдоль стапелей.

Мистер Боинг ушёл из жизни через полтора года, а через десять лет их с отцом детище уже погрузилось в руины. $57 млрд долга, только за шесть месяцев 2024 года убытки составили $7 млрд, 33 тыс. сотрудников бастуют. Удар по репутации вообще не поддаётся оценке. У новеньких Boeing в полёте вылетают двери. Они гробят людей. Катастрофы 737 MAX унесли жизни 346 человек. Провалена космическая программа. Из-за проблем с кораблём Starliner трое астронавтов останутся на МКС аж до следующего года.

В общем, тянуть штурвал на себя уже бессмысленно.

В мёртвую петлю авиагигант вошёл после начала повсеместных погромов BLM. Стараясь угодить представителям с другим цветом кожи, Демпартия сказала: «Надо!» — и руководство корпорации ответило: «Есть!» В погоне за «разнообразием, равенством и инклюзивностью» американское авиастроение в буквальном смысле отправило себя на три буквы — DEI (diversity, equity, and inclusion). К 2025 году штат темнокожих сотрудников с гордостью обещали увеличить до 20%. В итоге довели до 17%, одновременно доведя до ручки весь Boeing.

И вот теперь отдел DEI всё же решено разогнать. Пока Сара Лян Боуэн (в Boeing она была целый вице-президент по инклюзивности) слёзно прощается с коллективом, все остальные выдохнули. Включая Илона Маска, который по космосу хоть им и конкурент, но всё же против того, чтобы полёты коммерческими авиалиниями в США превращались в подобие русской рулетки. Или шашечки — или ехать, или радужные цвета — или летать безопасно. Совместить не получилось.

Те, кого брали по расовой и гендерной квоте, выписывая начальству бонусы за «правильный выбор», как оказалось, не всегда до конца докручивали болты, а отверстия сверлили совсем не там, где они должны были быть по чертежам. В какой-то забегаловке это ещё можно пережить. Но подгоревшая котлета — это не рухнувший самолёт, полный пассажиров.

Boeing тут, кстати, в догоняющих. Уютные уголки сверхтерпимости уже разогнали у себя Jack Daniel’s, John Deere, и даже корпорация Microsoft закрыла подразделение, которое занималось вопросами инклюзивности и разнообразия внутри компании.

На передовой борьбы с DEI — консервативный активист Робби Старбак, чей звонок в совет директоров Boeing с угрозой начать кампанию против их либеральной политики стал решающим. Впрочем, возможно, это был просто повод. Корпоративная Америка, чувствуя, как вместе с либеральной рентой из её карманов утекают деньги, решилась на тихий, но всё же бунт против поехавшего на повестке «глубинного государства», которое сейчас слишком занято Трампом.

Одним словом, при столкновении с перспективами ультралиберальной модели развития у акул большого американского бизнеса сработал инстинкт самосохранения. В конце концов, системы катапультирования нет не только в больших Boeing, но и в бизнес-джетах. Да и «золотой парашют» тоже не спасёт от тех, кто, вырастая под крылом крупных корпораций, однажды захочет взять всё да и поделить.