Долбонавты и наука
Левый пропагандист Константин Сёмин обсуждает ситуацию, сложившуюся с недовольными академиками РАН (которые недовольны тем, что им больше нельзя бесконтрольно пилить бюджет и разворовывать собственность академии), и рассказывает развесившим уши дилетантам, что при рынке никакой науки нет и быть не может.
Удивительно – как же тогда американцы создали Интернет и обогнали СССР в области кибернетики и микроэлектроники? У них же рынок.
А правда на самом деле очень проста: рынок (и капитализм вообще) охотно оплачивают прикладные достижения, которые могут дать here and now преимущества над конкурентами. Но не хотят оплачивать фундаментальные изыскания – ровно потому, что их результатами могут возпользоваться все, включая конкурентов.
Очень простой пример: СССР вкладывал большие деньги в исследования полупроводниковых гетероструктур – в результате на этом кормилась куча ученых, а председатель их парткома даже получил Нобелевскую премию, и до сих пор надувает по этому поводу щёки, будучи депутатом Госдумы. Однако голубой светодиод на основе этой теории разработали японцы, а выпускают китайцы. СССР же, и его правоприемник Россия – не получили от этих исследований НИЧЕГО, кроме возможности покупки дешевых китайских светодиодных лампочек.
Улавливаете? Мы потратили кучу денег – чтобы теперь китайцы могли получать прибыль.
Нет никакого экономического смысла конкретной фирме или даже целой стране вкладываться в фундаментальные исследования – если их результаты невозможно засекретить (из-за открытости фундаментальной науки), и соответственно эти результаты могут использовать конкуренты. Такие исследования не дают никому конкурентных преимуществ – и даже напротив, дают преимущества тем, кто их не ведет (просто потому, что они средства на это не тратят, пуская на что-то более полезное).
Вот когда фундаменталы выйдут на конкретные прикладные результаты – тут да, тут все готовы вложиться и перекупить ЭТИ РЕЗУЛЬТАТЫ. Кто больше предложил – тому результаты и уйдут. А лох, финансировавший фундаменталов, может тешить своё лузерское эго какой-нибудь научной побрякушкой. “Молодец!” – хлопают лоха по плечику все остальные страны и, хитро улыбаясь, уходят считать свои прибыли.
Вы скажете – но если фундаменталов не финансировать, ведь не будет научных прорывов, не будет новых технологий? Ну да, не будет. А зачем они нужны, по большому счету?
Вот не было голубого светодиода – не было светодиодных лампочек, были люминесцентные. И что – это кому-то мешало жить? А когда не было люминесцентных (хотя они основаны на технологиях начала века) – были лампочки накаливания, и тоже их хватало.
Даже портативные телевизоры удалось сделать без всяких светодиодов и жидких кристаллов, на обычной ЭЛТ-технологии. Человек – изобретательная обезьянка.
Не открыли бы физики расщепление атома – ну и сидели бы мы до сих пор на обычной энергетике. Например, на начало 2017 года японская атомная энергетика вырабатывает лишь 0,5% от общей электроэнергии, производимой в стране – и ничего, коллапс не наступил.
Поэтому и нет до сих пор термоядерного реактора – он на самом деле не так чтобы сильно нужен. И без него пока все обходятся.
А теперь внимание, вопрос: какие фундаментальные научные открытия понадобились для того, чтобы разработать паровую машину? Да-да, ту самую, которая совершила первую индустриальную революцию. Правильный ответ – да никакие не понадобились. Циклы Карно и вот это всё – позволили несколько оптимизировать КПД машины, и не более того, причем уже постфактум, когда машины вовсю работали.
А какие фундаментальные научные открытия понадобились для того, чтобы разработать двигатель внутреннего сгорания? И снова никаких.
В 1807 г. французско-швейцарский изобретатель Франсуа Исаак де Риваз построил первый поршневой двигатель, называемый часто двигателем де Риваза. Двигатель работал на газообразном водороде, имея элементы конструкции, с тех пор вошедшие в последующие прототипы ДВС: поршневую группу и искровое зажигание. Кривошипно-шатунного механизма в конструкции двигателя ещё не было.
Первый практически пригодный двухтактный газовый ДВС был сконструирован французским механиком Этьеном Ленуаром в 1860 году. Мощность составляла 8,8 кВт (11,97 л. с.). Двигатель представлял собой одноцилиндровую горизонтальную машину двойного действия, работавшую на смеси воздуха и светильного газа с электрическим искровым зажиганием от постороннего источника. По сути система повторяла конструкцию паровой машины, только пар был заменен на газ, поджигаемый электрической искрой.
Понимаете, к чему я клоню? По-настоящему эпохальные технические прорывы, изменившие облик человечества, были сделаны без всякой фундаментальной науки, на чистой эмпирике.
Чем в это время были заняты все эти академии наук с академиками? Они были заняты склоками и лизанием задницы власть предержащим. Никакого практического выхлопа от них не было – да и до сих пор нет, по большому счету.
Синхрофазотрон, в общем, для водородной бомбы не нужен. Ибо ее взорвали задолго до их появления. Для лазера тоже.
Вот-вот. А что там собираются наоткрывать на гудронном коллайдере? Какая от этого будет польза? Да никакой. Это просто распил бабла и занятие ученых всякой ерундой – чтобы не гундели про “развал академии”.
Просто у нас академиков столько развелось, что никаких коллайдеров не хватит.
Как и генералов в позднем сэсэсээре и ранней РФ.
Тубуреткина к ним!
Он их живва на бабосы абажмёт.
А мне вот интересно, почему американцы с маниакальным упорством изучают дальний космос? Ведь выхлопа не будет в ближайшем будущем. Или никто ничего не сопрет, преимуществ не поимеет, а ученых в тонусе держать надо?
А втруг космонавта с Андромеды привезут тонну золота? Вот и будуд пилить.
Отвлекающий манёвр и опиум для народа. В ближнем то ни черта не получается. Понты дороже денег. Прогресс то встал. Потому и Маск, и экзопланеты, и ойфон новый, и зелёная энергетика. Когда собаке делать нечего, она того…Лижет, и вроде как при деле…А денег напечатают
А с чего вы взяли, что они “с маниакальным упорством изучают дальний космос”?
Неужто с того, что вам показывают картинки с якобы катающихся по Марсу тележек, и рассказывают анекдоты про запуск двигателей Вояджера спустя 30 лет полёта?
Мы живем в мире постмодерна. В котором видимость заменяет сущность. IRL вояджер давно сдох, а тележки катаются в кратере на канаццком острове (а скоро будут кататься в мозгах компьютера – 3D визуализация уже позволяет). Но проверить вы этого не можете. Поэтому Ололон Маск может смело вам обещать отправить людей на Марс и построить там Город Солнца товарища Кампанеллы – снимать картинки в Голливуде научились, а “пощупать руками” вы это один хрен не сможете.
Зачем они это делают? Так создают иллюзию развития и успехов – при том, что IRL система даже не топчется на месте, а энергично разваливается. Титаник тонет – но в салоне играет оркестр и все танцуют.
Ух, как Глагнэ ненавидит ака демиков. Не пустили его видать к кормушке)))
Да не, мне еще при СССР было понятно, что академическая система занимается мастурбацией сама на себя. Что не имеет перспектив. Поэтому я не остался в аспирантуре, а пошел в реальную жизнь.
Видите ли – этот вот надроч на “академиков” появился по понятным причинам: революцию в России сделали образованцы-интеллифе, в основном состоящие из гуманитариев. Они привыкли молоть языками и обсуждать умозрительные концепции, при этом глубоко уверены, что эти концепции изменяют жизнь.
Технари-то знают, что IRL сначала обнаруживаются какие-то явления, которые непосредственно используются в технике – а уже потом подключается фундаментальная наука с целью ОБЪЯСНИТЬ, почему оно вот так выходит. То есть не ученые двигают прогресс техники – техника развивается отдельно, а наука потом пытается понять, отчего оно вот так вышло, и подогнать под реальность какую-то теорию.
Вот, например, как было изобретено РАДИО:
Для проведения опытов Герц придумал и сконструировал свой знаменитый излучатель электромагнитных волн, названный впоследствии «вибратором Герца». Вибратор представлял собой два медных прутка с насаженными на концах латунными шариками и по одной большой цинковой сфере или квадратной пластине, играющей роль конденсатора. Между шариками оставался зазор — искровой промежуток. К медным стержням были прикреплены концы вторичной обмотки катушки Румкорфа — преобразователя постоянного тока низкого напряжения в переменный ток высокого напряжения. При импульсах переменного тока между шариками проскакивали искры и в окружающее пространство излучались электромагнитные волны. Перемещением сфер или пластин вдоль стержней регулировались индуктивность и ёмкость цепи, определяющие длину волны.
Чтобы улавливать излучаемые волны, Герц придумал простейший резонатор — проволочное незамкнутое кольцо или прямоугольную незамкнутую рамку с такими же, как у «передатчика» латунными шариками на концах и регулируемым искровым промежутком. В результате проведённых опытов Герц обнаружил, что если в генераторе будут происходить высокочастотные колебания (в его разрядном промежутке проскакивает искра), то в разрядном промежутке резонатора, удалённом от генератора даже на 3 м, тоже будут проскакивать маленькие искры. Таким образом, искра во второй цепи возникала без всякого непосредственного контакта с первой цепью. Проведя многочисленные опыты при различных взаимных положениях генератора и приёмника, Герц приходит к выводу о существовании так называемых “электромагнитных волн”.
Тут надо понимать, что “индуктивность”, “ёмкость”, “колебательный контур” – это всё термины сильно более позднего понятийного аппарата, Герц об этом не имел ни малейшего представления – он просто использовал шарики для организации разрядника, потом привешивал на концы разрядника куски прооволоки или всякие металлические предметы, и обнаружил, что при некоторых сочетаниях дальность передачи искры возрастает.
То есть экспериментальная установка была построена ВООБЩЕ БЕЗ ТЕОРИИ и даже на основе НЕПРАВИЛЬНОЙ теории (Герц описал свои опыты в работе «О лучах электрической силы», вышедшей в декабре 1888 году).
Лучи, драть! Электрической силы, драть! Хрен ли там – Герц был уверен, что пространство заполнено ЭФИРОМ, который несжимаем и невесом, но допускает только поперечные колебания.
Максвелл использовал гидродинамические и механические модели эфира, однако подчёркивал, что они служат только для пояснения с помощью наглядной аналогии. Опыты Герца якобы подтвердили наличие жидкого эфира. Хахахаха. Предполагалось, что «эфир», заполняющий межпланетное пространство, является средой, передающей свет, тепло и гравитацию.
Д. И. Менделеев руководствовался тем, что специфическим состоянием сильно разреженных газов воздуха мог оказаться «эфир» или некий неизвестный инертный газ с очень малым весом, то есть наилегчайший химический элемент. Учёный пишет на оттиске из «Основ химии», на эскизе периодической системы 1871 года: «Легче всех эфир, в миллионы раз»; в рабочей тетради 1874 года он более ясно высказывает свои соображения: «При нулевом давлении у воздуха есть некоторая плотность, это и есть эфир!».
“При нулевом давлении у воздуха есть плотность”, драть! И это пишет человек, додумавшийся до периодической системы элементов (причем додумавшийся, совершенно не понимая того, чем вызваны эти закономерности – то есть на чистой эмпирике).
Герц считал, что его открытия были не практичнее максвелловских: “Это абсолютно бесполезно. Это только эксперимент, который доказывает, что маэстро Максвелл был прав.”
Собственно, это всё, что нужно знать об академической науке.
А вот инженеры не думали, что искорки, проскакивающие в отдаленном контуре, совсем бесполезны.
Французский инженер Эдуард Бранли обнаружил, что мелкие металлические опилки слипаются при прохождении электрического тока, и резко уменьшают свое сопротивление. Это позволило перейти от наблюдения “искорок” к непосредственному использованию изменения сопротивления цепи для привода каких-то сигнальных устройств. Трубочка Бранли с порошком и двумя выводами стала называться “когерер”.
Англичанин сэр Оливер Джозеф Лодж придумал приделать к когереру электромагнит с молоточком, который при уменьшении сопротивления когерера его автоматически встряхивал. Теперь при прохождении “искорок” машинка Лоджа жужжала и тряслась.
25 апреля (7 мая) 1895 года А. С. Попов продемонстрировал, как указано в протоколе заседания, «прибор, предназначенный для показывания быстрых колебаний в атмосферном электричестве» – представлявший из себя машинку Лоджа, которая была присоединена даже не к проволочному кольцу Герца, а вообще просто к куску провода с одной стороны (к антенне), и к заземлению с другой. За окном ударяла молния – и прибор жужжал.
В мае 1895 года прибор был приспособлен для улавливания атмосферных электромагнитных волн на метеостанции Лесного института. Название прибора «разрядоотметчик» (впоследствии, «грозоотметчик»).
А поскольку молния ударяла не каждый день – Попов воспользовался той же схемой, какую использовал Герц (катушка Румкорфа, соединенная с разрядником) для имитации молний с целью отладки своего “регистратора молний”.
И вот тут до него дошло – хе-хе, я замыкаю выключатель на катушке Румкорфа, а регистратор жужжит на расстоянии в несколько десятков метров. Если увеличить расстояние – это можно использовать для телеграфирования без проводов,
Понимаешь – тут нет никакой науки, это чистая эмпирика. Наблюдательность и инженерия.
1866 — Малон Лумис (Mahlon Loomis; американский дантист) заявил о том, что открыл способ беспроволочной связи. Связь осуществлялась при помощи двух электрических проводов, поднятых двумя воздушными змеями: один из них (с размыкателем) был антенной радиопередатчика, второй — антенной радиоприёмника. При размыкании от земли цепи одного провода — отклонялась стрелка гальванометра в цепи другого провода.
1868 — Малон Лумис заявил, что повторил свои эксперименты перед представителями Конгресса США, передав сигналы на расстояние 14—18 миль.
Схватываешь? До опытов Герца еще 20 лет – а система беспроводной передачи уже работает.
1878—1879 — английский и американский изобретатель Дэвид Хьюз при работе с индукционной катушкой продемонстрировал возможность обнаружить сигналы на расстоянии более чем несколько сотен ярдов. Он продемонстрировал своё открытие Королевскому обществу в 1880 г., однако академики убедили его, что речь идёт лишь об индукции.
Схватываешь? До опытов Герца еще 10 лет – у Хьюза уже работает опытная передача сигналов, но академики смотрят свиными глазами и ничего не понимают.
Но в конце октября 1879 г. Дэвид Эдвард Хьюз положил на мнение академиков свой большой хрен и пришёл к выводу, что из передающей схемы можно убрать индукционную катушку вовсе, поскольку установил, что любая электрическая искра обусловливает звук в телефоне. Именно Хьюз стал осознанно использовать заземление и антенну.
1885 — американский изобретатель Томас Алва Эдисон 23 мая подал патентную заявку № 166455 (утверждена 29 декабря 1891 г., патент США № 465971) на «Способ передачи электрических сигналов». Во время Большой Снежной бури 1888 г. в США эта система передачи использовалась, чтобы послать и получить беспроводные сообщения от поездов, занесённых снегом (возможно, что это первое успешное использование беспроводной телеграфии, чтобы послать сигналы бедствия: выведенные из строя поезда смогли поддержать связь через систему телеграфа Т. А. Эдисона).
То есть пока академики дрочили на теорию и ничего не понимали – радиосвязь уже работала и получила практическое применение.
Для того, чтобы могли быть созданы паровой двигатель и железная дорога, изменившие мир, должен быть Исаак Ньютон и его законы механики.
По моему личному мнению, новые фундаментальтые открытия попросту невозможны: всё, что можно было открыть, уже открыто.
А сейчас происходит по большей мере имитация бурной деятельности, потому что “нельзя без фундаментальной науки”.
Не, вы немного не поняли. Фундаментальная наука, как ни крути — остаётся описательной.
Вот тыкают “в харю ейную” некий артефакт, работающий, промежду прочим. И фундаментальная наука начинает его разбирать по винтику и описывать. На основании этих описаний делаются предположения — “вот это может работать лучше, если сделать то-то” и инженеры — тотчас делают “то-то”, а оно — не только улучшает характеристики, но и вообще артефакт работать перестаёт(хорошо если не прибьёт когонить при этом). Дальше — новый виток.
Словом: “В Институте Прикладных Исследований получили удовольствие методом тыка”.
Исаак Ньютон и его законы механики, говорите? И как же Ньютон помог созданию паровой машины?
Первая паровая машина построена еще в XVII в. Папеном и представляла цилиндр с поршнем, который поднимался действием пара, а опускался давлением атмосферы после сгущения отработавшего пара. На этом же принципе были построены в 1705 году вакуумные паровые машины Севери и Ньюкомена для выкачивания воды из копей.
1688 году Папен опубликовал со своими конструктивными дополнениями описание представленного Гюйгенсом в Парижскую академию наук проекта порохового двигателя в форме цилиндра с поршнем (а это, внезапно – двигатель внутреннего сгорания).
Папен изучал работу поршня в цилиндре. В 1690 году в Марбурге он создал паровой двигатель, который совершал полезную работу за счёт нагревания и конденсации пара.
Вот теперь расскажи – как три закона Ньютона помогли созданию этих машин. Велкам.
А я тебе расскажу, что Папен просто видел, как стреляет пушка. Отсюда первая идея – приделать к ядру шток, чтобы он приводил в движение какой-то механизм. Затем он уплотнил ядро прокладками – и получился поршень. Следующая идея – заменить порох на водяной пар. Ну и, наконец, он сообразил, что пар можно не сбрасывать в атмосферу, а просто охлаждать.
Кстати, Папен также предложил конструкцию центробежного насоса, сконструировал печь для плавки стекла, паровую повозку и подводную лодку, изобрёл скороварку и несколько машин для подъёма воды. Без всяких научных теорий.