По поводу традиционного образования, включая самое лучшее в мире советское, меня давно уже мучал вопрос: почему при всём прививаемом этим образованием пиетете к книгам, в них на практике не заглядывают даже те, кто любого готов порвать за недостаток оного пиетета?

Я ещё могу понять, почему туземец из лесов Амазонки, впервые увидевший горожанина полгода назад, не лезет гуглить, встретив тему, в которой у него есть почва для сомнений. Туземец да, книжки читать не привык, но вот эти-то, которые с самым лучшим образованием? Которые, с их слов, обожают книги и преклоняются перед ними?

Да, блин, даже амазонские туземцы, по отзывам контактёров, загуглят непонятное скорее, поскольку гораздо сильнее привыкли спрашивать, если чего не знают или не уверены.

А тут, реально, человек готов хоть сто камментов кряду настаивать на очевидно фактически неверном (и даже на очевидном абсурде), но за всё это время так ни разу и не гуглануть. Хотя к этому моменту ему должно было бы стать совершенно понятно, что его отрывочных воспоминаний о хрен знает как полученных отрывочных знаниях неопределённой степени верности уже явно недостаточно для понимания вопроса.

А поисковая машина сейчас — вот она. Только руку протяни. Но нет – не протягивают. Предпочитают протянуть ноги.

К настоящему моменту у меня уже есть версия, почему это так. Причём она, скажем так, не новая и не оригинальная по отношению к версиям, объясняющим ряд других распространённых проявлений последствий традиционного образования. Напротив, оно очень близко к «объясняется точно тем же», что усиливает априорную оценку верности всех этих гипотез. Да-да, их не стопицот “для каждого проявления своя”, а всего штуки три–четыре, объясняющих вообще все проявления.

Так вот, первое, что не даёт “традиционно образованному” лезть в Гугл при обсуждении вопросов — намертво вбитая каждому школой и вузом мысль, будто бы «подсматривать — нечестно». Его 15 лет долбили двойками по контрольным, изгнанием из класса, незачётом и забраковкой домашних заданий. Каждый раз долбили, когда он кого-то спросил, подсмотрел в учебник или в чужую тетрадь, задал учителю вопрос, ответ на который ему нужен для решения задачи, и так далее. Специально, чтобы он запомнил, что «честно — только по памяти».

В ином случае ты — «cheater», «мошенник», собака позорная. Книжку можно читать, но только один раз. Ну ладно, можно и два раза, но только не в момент использования информации из оной. В этот самый момент уже всё: теперь только из головы — ведь все экзамены, зачёты и контрольные устроены именно так.

Человечество придумало справочники, чтобы не хранить всё это в голове, снизить риск неправильно вспомнить и ускорить процесс поиска правильной информации. Придумало для этого же конференции, форумы, справочные службы, экспертные организации, разделение труда, кооперацию, кросс-проверку.

Однако “лучшая в мире” система образования настаивает: использовать справочники по назначению — для справки — это очень плохо. Консультироваться — плохо. Сотрудничать — плохо. Всё следует заучивать наизусть. Заранее. Когда оно тебе ещё не нужно. И когда ты ещё не знаешь, понадобится ли оно тебе. И зачем оно вообще хоть кому-то может понадобиться.

Таким образом, кроме прочего, нафиг убивается вся быстрая обратная связь: ведь человек, подсмотрев нужное в тот момент, когда оно ему нужно, гораздо лучше и быстрее запоминает оное, поскольку мозг получает сильный сигнал о необходимости этой информации. Если же ему такое делать запрещают, то вся информация начинает ассоциироваться с «какой-то ерундой, которую надо тупо зазубрить».

Собственно, тут прямо два в одном: во-первых, гуглить тебе навсегда запретили учителя, а во-вторых, ты ещё и сам навсегда запомнил, что получать информацию — очень неприятно.

В общем, единственный допустимый сценарий школьной «любви к книгам» такой: ты книгу читаешь заранее, пока она тебе не нужна, и запоминаешь, не понимая, зачем это, а когда она тебе правда нужна, то ты её уже не читаешь.

Справочник прочитать тоже с натяжкой можно — если заранее, но вот консультация с коллегой — это очень плохо уже вообще всегда. И подсмотреть пример, который подскажет тебе, как с этим справиться, тоже непреходяще плохо. Поэтому нельзя подсказывать, слушать подсказки, подсматривать и давать подсмотреть.

Все основные практические методы коммуникации людей, таким образом, оказываются под запретом.

В реальном мире какой-нибудь там программист или инженер, на самом деле, не должен «всё по памяти». Напротив, если он вот такое вот делал не вчера, а потому не уверен на сто процентов, что помнит правильный способ, ему следует пойти в интернеты и посмотреть, как тут что устроено. Или спросить кого-то. Или найти похожий пример и с ним разобраться. А лучше всё это сразу. Так он снизит вероятность ошибки и сэкономит кучу времени. И ещё, вдобавок, лучше начнёт понимать этот вопрос.

Эстрадный трюк «мальчик с феноменальной памятью» ни заказчикам, ни подрядчикам нафиг не нужен: им всем нужно, чтобы девайс или программа как можно меньше стоили и как можно лучше работали.

Но через раз и у инженеров тоже наблюдается та же фигня: так-то они могут даже специализированные форумы читать, но при решении практической задачи что-то щёлкает и «только сам, без подсказок».

К счастью, к большинству некоторым всё-таки приходит понимание, что так не надо — надо коммуницировать.

По идее школа и вуз должны учить как раз лучшим практикам. Кто-то сам научился — это тоже хорошо, но было бы удобнее, если бы каждый так делал уже годам к десяти, а не к тридцати, да и то не все. Вместо этого традиционное образование учит антиподу лучших практик: не только не им, но ещё и тому, от чего надо потом отучаться, чтобы эти лучшие практики начать применять.

Одновременно с тем, лучшие практики — это гуглить не готовый ответ, а наилучший метод его получения с наилучшим разъяснением этого метода.

Готовый ответ — фигня. Информацию даёт методика испытаний и анализ источников: не сам ответ, а то, как его получили.

И это второй мега-фейл, поскольку традиционное образование ещё борется с сомнениями и с попытками разбираться на ходу.

Если вы спросите учителя, откуда известно то, что он только что рассказал, он в лучшем случае на вас не наорёт за срыв урока, а просто не сможет ответить. Поскольку он это тоже сам не выводил и даже не интересовался, а с чего люди вдруг взяли, что “это всё правильно”. С его точки зрения, почти наверняка истинность рассуждения или реальность некоторого факта известна из учебника или со слов его преподавателя. Он — молодец, заучил это наизусть, а теперь, вот, дети должны.

Часто преподаватель даже не понимает суть такого вопроса. Передаваемая им информация — это божественное откровение. И для него, и для учеников. В её истинности просто нельзя сомневаться, даже если он без понятия, как эту истинность можно доказать, и правда ли её хоть кто-то доказал.

Но ещё на порядок более сильный эффект вызывает другой стандарт традиционного образования: если вы, например, во время решения задачи или ответа на вопрос у доски попытаетесь искать какие-то варианты, то это — незачёт. Не только, как уже говорилось, из-за того, что «надо только по памяти», а ещё и из-за того, что вы сомневаетесь в маршруте. Проявили, так сказать, свои еретические воззрения, сами того не желая.

На практике в реальной жизни от вас как раз и требуется поиск маршрутов. Но в школе предполагается, что единственный правильный вариант — не только заучить все факты заранее, но и заодно заучить заранее единственный позволительный маршрут. Если вы начали что-то там вычислять или искать, то это означает, что маршрут вы не заучили. Садись, два.

В результате почти каждый выпускник чётко помнит, что подсматривать — плохо, проверять — плохо, консультироваться — плохо, анализировать — плохо, искать маршрут — плохо, менять маршрут — плохо, сомневаться — плохо.

И ещё очень плохо всё это демонстрировать — это снижает шанс проскочить и всё-таки сдать, даже если не помнил и подсмотрел.

Если я покажу, что у меня не было готового ответа, но я прямо сейчас его вывел, вместе с методом его получения — это незачёт. Потому что так нечестно — надо заранее, наизусть и без размышлений.

Ну а если это продемонстрировал собеседник, то я как бы автоматически выиграл: ведь его же поймали на «списывании» и прочем «читинге». Дисквалификация.

Большинство деталей никто не помнит наизусть — только то, с чем чаще всего встречаются. Но «подсматривать — плохо» и «знания — богоданны». По этой причине почти любая дискуссия сводится к тому, что каждый пытается шпарить строго по памяти, запрещая себе и оппоненту рассуждать, искать и проверять информацию, смотреть на примеры и подвергать сомнению догмы.

То есть, фактически, запрещает всем собеседникам думать, поскольку на практике «думать» — это вот всё это и есть.

По той причине, что когда-то им лет пятнадцать не только не помогала, но и запрещала думать традиционная система образования, активно насаждавшая всё вышеописанное.

Как легко догадаться, одними только дискуссиями это дело не ограничивается — в трудовой деятельности и в быту у многих аналогично. По тем же причинам.

PS. Это пишет Лекс Кравецкий – но вы наверняка узнали в описании некоторых здешних товарищей, глубоко травмированных “самым лучшим” образованием. Тех самых, которым хоть ссы в глаза – всё божья роса, они зазубрили некоторый набор якобы “фактов” и “маршрутов”, и теперь молотят как граммофончик с треснутой пластинкой, одно и то же по кругу. И никакая логика и система других фактов не могут сподвигнуть их начать думать.

Зачем такое образование было нужно СССР – совершенно понятно. Для руководителей нельзя было допустить, чтобы люди сомневались в том, что им говорит партия. “Партия – наш рулевой”. Сказали, что учение марсизма-лунизма – единственно верное учение, которое всесильно, потому что верно, ну и всё, что вам еще-то. Капитализм ограбил рабочего, это же сразу видно:

А партия большевиков освободила трудящихся, и теперь они живут очень хорошо:

На фотографиях – конец 50-х годов, внизу – Минский тракторный завод (столица Белоруссии, флагман индустрии), вверху – какие-то флоридские работяги прикупили жрачева для семьи.

Ну и вот, советский человек должен верить в то, что Т-34 самый лучший танк в мире, что вообще “советское значит лучшее”, что советский строй самый справедливый, что мы делаем ракеты и перекрыли Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей. А чтобы человек верил и не сомневался – его голову надо отформатировать еще в школе. Начинаем с заучивания таблицы умножения и стихотворений, затем заучиваем “исторические даты” (вы только оцените – учебник назывался “Хрестоматия по истории СССР с древнейших времен до конца XVIII в” – да-да, в древнейшие времена и до 18 века уже был СССР, а как же). Дальше переходим к заучиванию формул, типа вот такой:

С их помощью решаем “задачи”, высосанные из 21-го пальца, не имеющие ни малейшего практического смысла. Ну как решаем – заучиваем единственно верный способ решения.

Ну а затем уже можно перейти и к заучиванию работы Ленина “Как нам реорганизовать Рабкрин”.

Несомненно, что Рабкрин представляет для нас громадную трудность и что трудность эта до сих пор не решена. Я думаю, что те товарищи, которые решают ее, отрицая пользу или надобность Рабкрина, неправы. Но я не отрицаю в то же время, что вопрос о нашем госаппарате и его улучшении представляется очень трудным, далеко не решенным и в то же время чрезвычайно насущным вопросом.

Пленум ЦК нашей партии уже обнаружил свое стремление развиться в своего рода высшую партийную конференцию. Он собирается в среднем не чаще раза в два месяца, а текущую работу от имени ЦК ведет, как известно, наше Политбюро, наше Оргбюро, наш Секретариат и т. д. Я думаю, что нам следует докончить тот путь, на который мы таким образом вступили, и окончательно превратить пленумы ЦК в высшие партийные конференции, собираемые раз в два месяца при участии ЦКК. А эту ЦКК соединить на указанных ниже условиях с основной частью реорганизованного Рабкрина.

Видите – это всенепременно надо знать, причем наизусть. Без этого не взлетят ракеты и не перекроется Енисей. Да и с балетом будет получаться плохо.

На самом деле смысл заучивания этой пурги – не в том, чтобы вы это запомнили. Он в том, чтобы отбить у вас охоту думать, и привить вместо нее готовность запоминать наизусть сказанное “авторитетом” и верить запомненному.

Кстати, Рабкрин разогнали в 1934 году, товарищ Сталин и разогнал. Но заучивать эту вот ленинскую дурь про Рабкрин заставляли вплоть до распада СССР. Подумайте – зачем. Если, конечно, вас не отучили думать.