Фрагмент из околодокументальной повести “Человек из Буэнос-Айреса”:

Копенгаген, Дания. Контора на Остергаде 58. 29 августа 1916 года.

Убийство товарища Андрея в Стокгольме и фактический провал крупной конспиративки леваков с убийством держателя квартиры – как я и предполагал, особых подозрений у полиции не вызвал: у полиции Стокгольма хватало дел и без этого. Социалисты передрались и постреляли друг друга, делов то. Однако, оно вызвало острый интерес других людей – настолько острый, что они не поскупились на экстренную отправку курьера в Копенгаген, для чего – арендовали паровой катер (удовольствие само по себе не из дешевых). Оплата – была произведена со счета в Неа-банкен (Новый банк), который был организован в 1912 году как банк, рассчитанный на оказание массовых банковских услуг населению, в том числе и рабочим. Организовал его шведский банкир Ашберг, имеющий стойкие левые взгляды – кстати, запомните название этого банка, про него я буду говорить еще не раз.

Вызвался ехать курьером сам Ганецкий. Личность темная, откровенно преступная – но не в том смысле, что означенный субъект с кистенем прохожего поджидает, а в том, что г-н Ганецкий, он же Яков Станиславович Фюрстенберг, уроженец Варшавы – ни во что не ставил закон и никогда не упускал возможности украсть, если к тому была хоть малейшая возможность. Его брат, Генрих Ганецкий – работал на одного из самых богатых евреев Варшавы, Фабиана Клингсланда, он сам был представителем Клингсланда в Стокгольме, а его сестра, Евгения Суменсон – была бухгалтером в некоторых товариществах и обществах (головной считалась Handels-og Eksportkompagniet AIS, Экспортно-импортная компания с инкорпорацией в Копенгагене), которые объединяло то, что они были созданы для обслуживания незаконной торговли с врагом, контрабанды и отмывания грязных денег, а так же сожительствовала с присяжным поверенным Мечиславом Козловским*, поляком который держал контору в Петрограде и занимался преступной и подрывной деятельностью.

Все они занимались незаконной торговлей – в частности, из Германию в России поставлялись карандаши**, медицинские инструменты из хирургической стали, цветные металлы в слитках. Из России в Германию – поставлялись уголь, хлопок, зерно. На всем этом делался немалый гешефт – и пока тот же самый Владимир Ульянов скромненько жил в Швейцарии, проедая неожиданно полученное наследство и пенсию матери (жить на пенсию матери Ульянов-Ленин совершенно не стеснялся) – все те кто были завязаны на торговые схемы группы Клингсланда, обслуживаемые: в Стокгольме – Неа-банком, в Дании – Хандельсбанком, в Германии – Дойче-банком, а в Петрограде – Русско-азиатским коммерческим банком уже стали не просто богатыми, а очень богатыми людьми. Но схема принадлежала не Фабиану Клингсланду, а некоему Александру Гельфанду (Парвусу), который был самым богатым человеком в левом движении. Он же был германским, австрийским и турецким агентом.

Александр Парвус (Гельфанд Израиль Лазаревич), одна из ключевых фигур в антироссийской игре, ведущейся сразу несколькими игроками – был евреем, он родился в 1867 году в еврейском местечке Березино, недалеко от Минска. В раннем детстве их дом сгорел после крупного пожара, семья переехала в Одессу – тогда это был крупнейший торговый порт Империи, население Одессы превышало население Киева. Семья устроилась нормально, особых притеснений не было – да и какие притеснения, если в городе жило сто пятьдесят тысяч евреев?

Ненависти к России маленького Сашу научили не родители и не евреи. По его собственным воспоминаниям, он научился ненавидеть Россию сам, потому что его любимым писателем был Тарас Григорьевич Шевченко. Читая книги о кровавых смутах и восстаниях на Украине, часть из которых была запрещена – Саша Гельфанд пришел к выводу о необходимости устроить всеобщее восстание и снести власть.

Он был не единственным таким, хватало и других. Однако, в отличие от русских, кто шел в террор – Саша Гельфанд совмещал левацкую риторику и мысли о восстании рабочих с необходимостью стать богатым самому – это даже не обсуждалось. В 1891 году он окончил Базельский университет со степенью доктора экономики. Теория быстро переросла в практику, он не гнушался ничем. Например, его исключили из с-д. партии, но не за расхождения в политических взглядах, а за то, что, будучи агентом Горького, он ограбил его, присвоив деньги за постановки, и скрылся.

Его извилистый путь – привел его в Турцию, где он стал советником младотурецкого правительства, понятно что не себе в ущерб. Потом он вернулся в Европу, будучи уже очень богатым человеком. У турков он взял деньги за то, чтобы отторгнуть от России Кавказ. Связался с германским Генеральным штабом и пообещал устроить мятеж в Петрограде. Вышел на австрийский МИД и взял деньги и там – в обмен на обещание разжечь сепаратистский мятеж на Украине. Помимо того, что это был самый богатый человек в социал-демократическом движении, он же был и самым морально разложившимся – он не останавливался ни перед чем. У него было несколько жен – когда они ему надоедали, он просто бросал их с детьми, его первой жене платила пособие… жена Каутского. Он никогда не гнушался взять деньги за что угодно и у кого угодно. Но всегда и везде – все, что делал Парвус всю свою жизнь, было направлено во вред России.

План Парвуса не отличался особой изощренностью по нынешним временам – но сто лет назад он был поистине нов. Ненавидя Россию, Парвус предлагал опрокинуть ее за счет совместного действия двух сил: мятежа в центре, опиравшегося на недовольных рабочих, крестьян и на евреев, и на сепаратистские мятежи на окраинах. Парвус небезосновательно считал, что одновременно с двумя угрозами царское правительство не справится***.

Использование энергии агрессивного национализма и сепаратизма – позволило бы привлечь на свою сторону соседей России, которые, желая получить территориальные призы, поддержат революцию и в центре страны****…

Означенный Ганецкий-Фюрстенберг – бритый наголо, крючковатый нос, пиджачная пара с пиджаком от фрака, докторский саквояж – в назначенное время спустился по сходням на катер и тотчас ушел в единственную каюту, чтобы не показывать оттуда носа до самого Копенгагена. В Копенгагене, в провонявшем рыбой порту – он взял извозчика, который доставил его на Остергаде – торговую и банкирскую, один из самых приличных адресов в Копенгагене. Вышел у фонтана, на углу, резко повернул в противоположную сторону, зашел в аптеку, которая называлась просто APOTEK, и хозяин не пожалел денег на роскошную вывеску с фонарем и королевским гербом. В аптеке дежурил мальчик, он спросил каплей от насморка. Это была оговоренная фраза, его вышел обслужить сам провизор – старый еврей в пенсне.

– Сегодня плохой день, господин… – бурчал он, заворачивая пузырек в бумагу – на улице сыро и холодно, ноги промочишь, того и гляди подхватишь простуду. А лекарства, говорят, скоро нормировать будут, не слыхали?
– У нас в Стокгольме такого нет.
– Понятное дело…
Провизор протянул пузырек.
– С вас одна крона, господин…
Ганецкий протянул требуемое
– Мазаль убраха*****
– И вам всего хорошего, уважаемый.
Ганецкий открыл дверь, шагнул в холодный сумрак. На ходу развернул пузырек, прочитал написанное на бумажке

За конторой следят. Явка на Бордергаде, магазин торговли тканями. ССС (Последнее означало: Слава Сынам Сиона!)

До Бордергаде – Ганецкий добрался пешком, напротив торговли тканями – купил в лавке фруктов и долго стоял, ел яблоко и смотрел в витрину. Только потом – он зашел в торговлю тканями и приказчик – проводил его на второй этаж. Явка была устроена остроумно – из лавки торговли тканями сделали скрытый люк и оттуда – спускали и поднимали лестницу.

На явке – Ганецкого ждал Георг Скларц, немец, агент политической секции Третьего отдела Генерального штаба Рейха. Он уже давно был связан больше с сионистами, чем с германской разведкой, так как был в доле по торговле с Россией. Его статус позволял ему получать в Германии товары, которые были запрещены к экспорту, тем более в Россию, а также использовать посольство и дипломатическую переписку для коммерческих надобностей. От него же – уходили наверх деньги тем, кто покрывал всю эту схему в Берлине. Кроме того, в Копенгагене на ниве шпионажа и коммерции работали два брата Скларца – Вольдемар и Генрих. Руководил экспортно-импортными операциями Хаим Виткин, бывший российско-подданный, но его сейчас тут не было.

– Как добрались? – спросил Скларц, прихлебывая кофе
– Хорошо, но дело не в этом. У нас чрезвычайное дело.
…
– Товарищ Андрей убит.
Генрих удивленно покачал головой
– Как так?
– На конспиративной квартире. Содержатель, Левин – тоже убит.
– Кто такой Левин?
– Еврей из Новогрудок – отмахнулся Ганецкий – дело не в нем. Кто-то убил Андрея, понимаете?
– А полиция что думает?
– Она ничего не думает. Закрыли как убийство и самоубийство.
– ???
– Якобы товарищ Андрей поссорился с хозяином квартиры, застрелил его, а потом в раскаянии прострелил себе черепушку. Вот так…
– Товарищ Андрей… покончил с собой? Это чушь.
Ганецкий вскочил
– Вы не понимаете. Товарищ Андрей был тем, на кого мы делали ставки! Он должен был…
Ганецкий вовремя прикусил язык
– Я понимаю. За нашей конторой следят.
– Кто?
– В лучшем случае французы. В худшем – русские.
– Мне нужна встреча с Фрелихом. И немедленно.

Под Фрелихом – понимался сам Парвус, такой псевдоним дала ему германская разведка

– Это невозможно. За виллой тоже следят.
– В таком случае устройте встречу в другом месте.
Немец, стоя у окна, смотрел на улицу, чуть отодвинув штору
– Я сейчас уйду отсюда. Можете остаться. Здесь пока безопасно.
– А как же встреча?
– Доктор решит…

* Все имена подлинные
** Не смейтесь, до войны все карандаши поставлялись именно из Германии, и был дефицит
*** Оно так и вышло – правда, потом Ленин обманул Парвуса. Как только Парвус из Германии затребовал коммерческих концессий в России, Ленин мгновенно объявил его политическим врагом и прервал все отношения. Что самое удивительное – сто лет спустя, к таким же выводам и планам пришел Каха Бендукидзе, который еще и внешне был очень похож на Парвуса.
**** И это тоже так и вышло. Правда, в итоге все, кто тогда поддержал российских революционеров, начиная от германского генштаба и заканчивая евреями – вместо того, что они ожидали, получили строго обратное – ужас, кровь, горе, войну, распад.
***** Богатства и процветания.