Граждане столпились у огромного потемневшего медиа-экрана.

Паники не было. Как не было её и раньше, когда экран, померцав подборкой рекламных роликов, выдал паскудную главную страницу и угас.

— Мы собрались здесь, господа, чтоб обсудить пренеприятное известие — вновь помер наш жж!

— Как помер? С чего бы вдруг — и помер? — прокатился по толпе недовольный ропот.

Граждане на минуту оторвали взгляды от смартфонов и подняли их на широко распахнутый чёрный взгляд «уснувшего» экрана.

— Опустите ему веки, — тихо сказал кто-то в толпе.

Чёрное зеркало экрана поспешно завесили белой тканью.

Толпа хоронила жж. Хоронила не в первый раз. Но безуспешно. Потому как покойный завёл скверную привычку, не дожидаясь конца панихиды, приподниматься в гробу на локте, толкать тосты за своё здоровье, гадать на положенных в гроб ромашках на выживу-не выживу. Короче, портил по-всякому торжественность момента.

Как приличествует случаю, каждый в толпе обособился, поднял свой соцкап и решил рассказать о своих запутанных отношениях с покойным. Покойный устроился поудобнее и приготовился записывать враньё и абсурдные тосты; он коллекционировал их с рождения.

— Знаешь, родной, — сказал я. — Мне не довелось застать тебя в добром здравии и отыскать под покосившимся грибком твоей песочницы виртуальных друзей, с которыми можно заняться развратом развиртуализацией. Я познакомился с тобой на излёте эпохи, когда все благородные доны решили навсегда покинуть тебя, и не познал прелестей твоих олололитературных подруг. Пусть пух тебе будет землёю и тянутся в небо стебельки прорастающей ахинеи. Встретимся вечером. Там же, где и всегда.

Толпа колыхалась и словно бы редела на глазах.

Траурное торжество шло своим чередом.