Дмитрий Стешин пишет:

Посмотрел фильм “Волынь”, все откладывал да откладывал – нервы, чай не казенные. И тут Юлия Петровна так удачно заболела, я напоил ее снадобьями, но не дал уйти тропой видений, темной тропой, и присел рядышком. Включил телевизор.

Недавно встретил любопытную сентенцию, мол, люди повидавшие всякое, в миру часто бывают сентиментальны, от умело сыгранных страданий или хорошо описанных, у них туманится взор. И только комнатные Рэмбо подчеркнуто равнодушны и циничны к чужой боли и несчастьям. Я из первых, надо полагать.

Я знал примерную канву тех событий на Волыни, слышал в дни выхода фильма (2016 год), звуки разрывающихся политиканских киевских задниц, но такого не ожидал, конечно. И, конечно, такие фильмы снимаются перед войной. Поляки всего лишь ждут, когда от нынешнего конструкта под название “Украина”, сыто отвалится условный Запад и останутся наши бандеровцы один на один с двумя инфернальными сгустками злобы и ненависти – один пульсирует на Донбассе, другой – тлеет на западных границах Незалежной и сами же украинцы с него все время сковыривают корочку. Ни там, ни там, прощения “за просто так” не будет.

Конечно, я понимаю, что поляки не самая добрая нация на планете, и им конечно не нравился суетливый украинский нацбилдинг 30-х годов. Но, поляки такого даже близко не вытворяли, щемили, прижимали новоявленных украинцев – да. Но детей по четыре за раз на вилы не насаживали…

Понял я после просмотра несколько любопытных вещей. Первое – “украинство”, не смотря на скороспелость, это очень глубоко. Это самоидентификация людей, привыкших резать скотину, и из поколения в поколение долбиться с соседом за межу шириной в метр. И пастыри у них такие же, под стать пастве. Понимают чотко – где кончаются заповеди Божьи и начинается нацбилдинг. И смысл этого нацбилдинга в месте под солнцем, в расчистке “лебенсраум”. Они полют свое будущее “жизненное пространство”, как картофельные грядки в первых числах августа – абсолютно не рыдая над сорняками: поляками, русскими (православными), иудеями. Там не с кем и не о чем договариваться, вот в чем дело.

Я не Коля-с-Уренгоя, но меня почему-то вынес один сюжет из фильма. Главная героиня Зося, с сынишкой на руках, спасаясь от “резчиков” выламывается из леса на какое-то бандеровское село. Люди, стоящие на околице, уже делают ей приглашающие жесты: “мол, иди сюда, ляшка, резать будем”, но тут на дороге показывается сбродное отделение каких-то отступающих разновозрастных фрицев. Они пускают Зосю в свою колонну и уходят вместе с ней. Немцы не говорят Зосе ни слова, только под конец пути, офицер заглядывает в карту и показывает девушке дорогу – это их единственная коммуникация.

Второй момент – единственное возможное решение “украинского нацбилдинга” это его рихтовка между русским и польским жерновами. Тогда получится мукА, а не война на весь континент. А другой вариант – это ползучий геноцид с эксцессами в новом “лебенсраум”, бесплатно отданном в 1991 году. Хорошо хоть ядерное оружие сообразили забрать. Но и без него, потихоньку-полегоньку, но за три-пять лет жизни, показанных в “Волыни”, от семьи и толпы близких девушки Зоси осталась только она одна с дитем на руках. Наши, конечно, в фильме якобы тоже к этому руку приложили: фильм-то польский, сопереживаем, но не забываем.

Третий момент – во время таких событий и сложно-сплетенных конфликтов, нужно не прятаться на сеновалах, а искать свою сторону. С ней погибать или побеждать. В противном случае, нужно готовиться к осознанию своей навозной сущности, на которой в последствии произрастут другие народы. Навозной, в историческом контексте, не нравственном.

Это на первый взгляд. А на второй взгляд, становится ясно – ничего с тех пор не изменилось. Никто не покаялся, не осознал, не подобрел. И если бы не ряд обстоятельств и изрядное количество духовитых людей, мои потомки лет так через 70 смотрели бы фильм с незамысловатым названием “Донецк” и утирали набегающие.

И да, украинствующие прекрасно понимают, кто убивает мирных людей на Донбассе, и практически не скрывают это, и даже гордятся, однако “на всякий случай” вяло перебрасывают вину на русских.