Про «железный закон заработной платы» в рыночной экономике говорили, что в ХХ веке он перестал действовать. Но не объясняли – с какой радости он вдруг «отключился».

Как выяснилось – врали. Ничего он не отключился. Как действовал, так и продолжает.

Суть «железного закона заработной платы» заключается в том, что оплата труда стремится к физиологическому минимуму. Меньше платить нельзя, потому что работники помрут. А больше нельзя – потому что повышается себестоимость продукции, работодатель-производитель проигрывает в конкуренции другим производителям, да еще и сам себя “обделяет” (ведь предприниматель убеждён, что все деньги платит из своего кармана).

Итак: обгоняя друг друга, как на ралли, предприниматели бегут к уровню физиологического минимума оплаты труда (когда нищим работникам хватает только на то, чтобы не сдохнуть сразу). Кто из работодателей сильно отстаёт – тот вылетает из гонки, как человек с высокой себестоимостью продукции. Он не вписался в рынок ™

Кто хочет подманить работника к себе – делает это рублём, а не тысячерублёвкой. То есть платит чуть-чуть побольше среднего, и сразу же к нему выстраивается очередь. А если нет разницы – зачем платить больше?

Казалось бы, если количество людей резко сократится (например, массовое вымирание) – то работники окажутся в дефиците. И тогда, пользуясь тем, что их мало – могут сами немножко пошантажировать работодателей… На самом деле это не так, потому что рыночная экономика не имеет плановых заданий по выпуску продукции. Если людей стало меньше, то и продукции выпускают меньше, а значит, рабочих рук тоже нужно меньше.

Например, если на острове живёт тысяча человек, то нужно сто пахарей. А если половина вымерла – то и пахарей нужно уже не сто, а только пятьдесят, и т.п. Так рыночная экономика регулирует величину выпуска продукта под платежеспособный спрос. Если спрос снижается – эта экономика не станет его искусственно повышать. Она пойдёт более простым путём: снизит предложение.

Так что с зарплатами всё просто. Если человеку есть куда сбежать – он сбежит. Если некуда (как бывает в 90% случаев) – то ему навяжут условия труда и оплаты в одностороннем порядке. Рассуждать, достойные они или недостойные – просто глупо: они достойнее, чем во Вьетнаме, но менее достойны, чем в Швейцарии, и т.п.

Если человеку есть куда бежать (10% случаев) – то убегая, нужно помнить, что другой работодатель вряд ли сильно лучше и щедрее этого, текущего. Из любого правила бывают исключения, но в общем и целом интересы работодателей идентичны. И если один тебе предлагает труд за миску похлёбки – вряд ли другой предложит сильно больше. Максимум, чтобы «заинтересовать» – две миски похлёбки. Это очень сильный стимул перейти к нему, и при том – не слишком обременительный для работодателя.

И если ты будешь слишком разборчив, то в конце концов сдохнешь под забором – как и положено свободному человеку без денег. Рабов и крепостных, вроде как, полагается кормить – но ты не раб, и тебя никто кормить не обязан!

Сам по себе труд вообще ничего не стоит – потому что объективные критерии измерения труда сняты. Что оплачивается хозяевами – то и есть труд, чем бы ты ни занимался. Что не оплачивается – не труд, что бы ты ни делал и насколько полезным обществу это не было бы.

Нельзя изжить социальный каннибализм – не заменив навязанные (договорные контрактные) заработки – установленными (обобщёнными, прописанными в законе). Если условия найма свободны, то сильные, преследуя свою выгоду – всегда навяжут слабым очень тяжёлые, и постоянно ухудшающиеся условия труда и его оплаты.

Вот об этом нужно думать взрослым и полноценным людям. А не про всякий бред – кто, где и когда начнёт им платить «достойные» (чего именно достойные?) зарплаты. Ибо вопрос о достоинстве всегда можно вывернуть наизнанку: доказать, используя силовое преимущество, что твоё достоинство очень мало, и ты не стоишь даже гроша.