После гражданской войны США пережили что-то вроде наших «девяностых». Крупные банкиры и промышленники выказывали нетерпение и агрессивный индивидуализм первооткрывателей.

Это поколение «открывало континент» и, упоенное действием, было неразборчиво в средствах… В 1870 году американцы всё еще были романтиками, но их романтизм оказался «деловым». Они мечтали о мире, в котором всё – заводы, предприятия, города – с каждым днем растет и богатеет.

Для осуществления этой мечты они, не колеблясь, грабили богатства страны. Владельцы крупного рогатого скота и хозяева железных дорог выкраивали себе огромные угодья из национальных владений. То было время, когда бизнесмены и законодатели скрывали за своими цилиндрами и аккуратно подстриженными бородками дух жестоких и безжалостных корсаров.

Марк Твен назвал эту эпоху «Позолоченным веком». Это был уже не «золотой век» Джефферсона. Ушли в прошлое времена тонкого вкуса, культуры и прекрасных виргинских домов. Интерьеры 1880-х годов перегружены лепниной, на стенах развешаны отвратительные картины. Первый миллионер, владелец ста миллионов долларов коммодор Вандербильд, за всю жизнь прочитал одну единственную книгу «Путешествие пилигрима», да и то, когда ему стукнуло семьдесят.

Это цитата из книги Андре Моруа «История Соединенных Штатов Америки».

Как я опознал наши девяностые в американской истории XIX века? По избыточной лепнине и отвратительным картинам, разумеется. Вот это вот безвкусное «дорохо-бохато» — надежный индикатор дерьма, всплывшего на поверхность социума.