Демократия отвратительна, лжива и подла. Она просто не работает. Нигде и никогда. По сути, это просто скрытая олигархия. А клубы олигархов — это уже настоящая диктатура и тотальная тирания.

Надо всерьез переосмысливать политическую философию и политические науки в принципе. Нам долго и настойчиво лгали.

Особенные вопросы возникают по поводу «идеологии», точнее того, что выглядит как идеология, но по факту таковым не является. И поскольку идеологи лезут во все щели, вторгаются, не раздумывая, во все области жизни (даже там, где это глупо и не нужно) — соответственно мы можем брать почти любую область, и везде — везде — мы увидим, как «идеологи» немерянно поглощают общественный ресурс, не давая практически никогда результата.

По одной простой причине: назначение «идеологии» заключается не в том, чтобы структурировать общество, а в том, чтобы поглощать общзественный ресурс к выгоде «идеологов».

Если вы присмотритесь к происходящему, то увидите, что я прав — в особенности это видно на примере Запада и Украины.

Почему мы начинаем разговор с опенсорса? Потому что дальше увидите. Сперва нам надо изучить буквы. И кроме того, сама тема настолько интересна и значима, и значимость эта не понимается, не принимается и игнорируется административными структурами, что пройти мимо просто нельзя. Не получится.

Тем более, что 21 век — век информации, а значит, и цифровых технологий, программирования, и теперь уже ясно и однозначно — опенсорса.

Движение Open Source возникло из «революции UNIX» в 70-80-х, когда корпорации монополизировали операционную систему UNIX как торговую марку, и наложили лапу на созданное коллективным трудом тысяч энтузиастов в предшествующие годы. Вообюще без изучения истории UNIX здесь не обойтись, но это слишком уже будет, да на неокрепшие умы губернаторов и мэров плохо подействует…

Необходимо понимать, что само движение неразрывно связано с распространением персональных компьютеров. Пока не было персоналок, и доступ к вычислительным ресурсам контролировался владельцами мейнфреймов, движение Опенсорс просто не могло возникнуть. Не было основ. Так что первый компонент движения Опенсорс — это персональный компьютер, достаточно мощный, чтобы на нем могла быть установлена операционная система, чья содержательность позволяет уже задуматься о каком-то развитии программного обеспечения.

Второй компонент Опенсорса — это потребности людей в программном обеспечении. Причем не только конечного потребителя, но и специалиста-программиста. И наконец, третий компонент Опенсорса — это люди. Люди, которые участвуют в движении. Тратят свое время, свои деньги и свои силы, чтобы бесплатно взять и отдать миру очень качественный, зачастую просто безальтернативный, программный (или аппаратный — уже возникли «железные» проекты и даже вне компьютерной тематики) продукт.

На самом деле Опенсорс напоминает коммунизм. Коммунизм «по Марксу» — так, как его понимали наивные неофиты. Апофеоз освобожденного труда, полная саморегулируемость, творческий труд, общественная мотивация и общественный резонанс.

И вот странно — они там на Западе, получается, коммунизм построили (в виде опенсорса), а мы тут, на родине практического коммунизма, все прохлебали. Почему?

Потому, дорогие мои, что каждый получает то, что заслуживает, и виной всему наши безграмотность и невежество в ряде вопросов. Не просто важных — а основополагающих.

В наших палестинах считается, что если компания создает продукт, то он должен быть защищен от конкуренции. Отсюда следуют закрытость кода, корпоративные стандарты организации труда, конфиденциальность разработки. Это мы взяли от корпоративного сектора Запада, и конечная цель всего этого — получить деньги.

А деньги, как известно, портят людей.

Вместо этого Опенсорс предлагает открытую разработку (может присоединиться кто угодно), открытый код, открытые стандарты организации труда — и общедоступность результата. Полная антитеза. И многим кажется, что здесь невозможно заработать деньги.

Но, во-первых, если посмотреть по уровню использования — опенсорс продукты уверенно перекрывают по доле рынка продукты коммерческие, а во-вторых, прибыль бывает не только непосредственная, но и опосредованная. И так получается, что в случае Опенсорса опосредованная прибыль может многократно превышать непосредственную прибыль корпораций. В отдельных областях это доминирования является подавляющим. Например, в подавляющем большинстве интернет-проектов используются системы на базе Линукс и БСД-систем, базы данных с открытым кодом — и мало кто вообще знает сегодня, что существовали такие решения из корпоративного сектора, как DBASE, Firebird, и даже слово Oracle сегодня очень сильно похудело, хотя когда-то и гремело вовсю…

В области облачных технологий и распределенных вычислений опенсорсные решения уверенно бьют корпорации, в области ИИ не отстают, и доступность этих решений для конкретной фирмы или предпринимателя означает, что подавляющее большинство бизнесов на планете зависят от Опенсорса, и вообще существуют благодаря Опенсорсу, ибо финансовый порог IT-решений благодаря Опенсорсу снизился до максимально возможного предела…

Если бы не Опенсорс — объемы мировой торговли были бы значительно меньше, потому что бизнесмены просто не смогли бы купить нужные для бизнеса программы из-за их дороговизны.

В приведенной картине, которая отнюдь не является исчерпывающей, все кажется логичным. И возникает вопрос — а как именно и почему возникла такая ситуация, откуда этот невообразимый прогресс в IT-технологиях, и как это связано с Опенсорсом. И здесь у нас, точнее, у государственной администрации, очень-очень большие проблемы с пониманием того, что есть Опенсорс, как работает Опенсорс — и как извлекать результаты из работы и деятельности Опенсорс.

Попросту говоря, чиновники, даже считающие себя продвинутыми в IT-области, совершенно невежестенны и безграмотны в отношении самой охренительной штуки в области компьютерных технологий — открытого программного обеспечения.

Начинаем ликбез.

Чиновники дорогие, вы не видите главного, и возможно, единственного. Опенсорс — это не про компьютеры. Опенсорс — это не про программы. Опенсорс — это про людей.

На самом деле проект открытого программного обеспечения не является техническим — он является СОЦИАЛЬНЫМ.

Работодатель думает, как сделать так, чтобы работник трудился, а не балду пинал. Это проблема. Вводятся совершенно невообразимые тимбилдинги и дресскоды, в результате чего если что и возрастает, то только объем отчетности и расходы на «организацию труда». А в Опенсорс люди работают САМИ, трудятся ДОБРОВОЛЬНО, с ЭНТУЗИАЗМОМ, и достигают превосходного РЕЗУЛЬТАТА.

Работодатель смотрит и видит, что в Опенсорс существуют стандарты определенные, ну так это естественно, потому что технические системы без стандартов не работают. И работодатель считает, что вот там тоже вот все так, но на самом деле он за деревьями не видит леса.

Каждый работник Опенсорс, каждый участник движения получает от Опенсорса больше, чем работник корпорации от своей корпорации. И да, это не прямая прибыль, хотя коммерческие системы Линукс, к примеру, приносят и прямую прибыль, достаточно посмотреть на РедХэт Линукс…

Но главная прибыль — косвенная.

Допустим, вы — владелец корпорации. И вы хотите нанять самых лучших сотрудников (желание естественное). И вам нужен проект, который будет достаточно сложным, и вам нужен офис, и вам нужна техника, и вам нужны люди. И вот вы их понанимали. В результате получается коллектив специалистов, которых надо построить «в общий строй». Для этого тоже нанимается специалист. Потом оказывается, что «общий строй» построен так, что из него постянно кто-то выпадает, и некоторые вещи крайне трудно реализовать. Вместо работы над проектом вы работаете над организацией работы над проектом. Потом оказывается, что денег выделено мало, и сроки летят, и вы нанимаете еще людей…

То, что я описал здесь — не фантазия. Рекомендую всем книгу Брукса «Мифический человеко-месяц». Это реальная история о реальном проекте, который обещал стать самым великим достижением в области вычислительной техники, и стал самым тяжелым провалом. В истории ВТ было только еще два таких же громких провала — это Multics и OS/2.

Проект Опенсорс создает — посмотрите на Гугль — куда более серьезные вещи. В свое время были статьи по поводу Гугль, так вот там все строилось, отталкиваясь от мира открытого ПО, и значительная часть результатов — например GFS — вернулась в мир открытого ПО, хотя казалось бы, зачем такой корпорации делиться своими результатами…

Они там деньги считают лучше, и поверьте — есть зачем.

Что же предлагает Опенсорс вместо корпоративной культуры? Опенсорс предлагает свободу. Открываете «Манифест Коммунистической партии» Карла Маркса — и читаете, что там написано. В самом конце:

Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир.

Фактически, Опенсорс уже победил.

С точки зрения организации Опенсорса, это коммунистическая анархия пролетариев, объединившихся во имя свободного раскрепощенного труда. И кажется, что такая система порождает лишь хаос. Но только на первый взгляд. Потому что колхоз — дело добровольное. И если бы там изначально были какие-то корпоративные ограничения, люди не пошли бы в проект. Но ограничений не было, и люди, которым было интересно, начали думать, как сделать так, чтобы проект выжил, не умер, а развился.

В корпорации о выживании корпорации думает лишь совет директоров — в Опенсорсе об этом думает каждый работник.

В результате осмысления задачи выживания и развития проекта в Опенсорсе появляются идеи — МАССА идей. И поскольку идей дохренища, они начинают КОНКУРИРОВАТЬ. В корпорации «команда менеджеров», которая получила контроль над управлением, не заинтересована в конкуренции идей — она заинтересована в солидарности друг с другом, потому что это — «корпоративный дух», «командная работа» — считается залогом успеха. То есть выбирается не самое эффективное решение, а то решение, которое устраивает руководство.

Конкуренция идей в Опенсорсе приводит к принятию наиболее жизнеспособных и эффективных решений, она обеспечивается добровольным участием всех работников, и является залогом успеха проекта.

Уже запахло, да? Уже почувствовали легкий запах. Уже заинтересовало. Двигаем дальше.

В корпорации ваши сотрудники должны усваивать копроративную культуру, и развиваются в рамках этой культуры. Причем чем квалифицированней специалист, тем меньше у него интересных собеседников, тем меньшему он может научиться. В мире Опенсорс (нельзя быть одинаково лучшим везде) ЛЮБОЙ и ВСЕГДА наудет кого-то, у кого он сможет чему-то научиться. Корпорации тратят огромные деньги на то, чтобы научить сотрудников эффективно работать — в Опенсорсе это происходит АВТОМАТИЧЕСКИ, причем каждый сотрудник получает те знания, которые он в состоянии усвоить (и значит обучение будет происходить эффективно), и у него всегда есть кто-то, кто позволит ему поднять свою квалификацию.

В корпорации огромная проблема — повышение квалификации, в мире Опенсорс это происходит автоматически, по ходу дела, и совершенно естественным образом.

Общение. В корпорации общение сотрудников друг с другом не является источником прибыли. Такое общение поощряется на совещаниях, и не поощряется вне их, потому что «пока вы говорите — работа стоит». При этом сотрудники, сфокусированные на своих функциях, часто не могут внятно пояснить, чем занимаются, и зачем всё это нужно.

В мире Опенсорс нет диктата менеджеров, ВСЕ проблемы решаются через общение. И сотрудники Опенсорс, чтобы достичь результата, должны говорить ясно, коротко, и понимая суть сказанного. Таким образом, в корпорации работа производит исполнительность, в Опенсорсе она производит интеллект и компетенцию.

Общение на рабочем месте в корпорации контрпродуктивно, а в Опенсорс — продуктивно, и способствует прогрессу проекта.

Развитые навыки коммуникации, привычка к осмыслению и анализу профессиональной информации, постоянное самообразование делают участников Опенсорс весьма эффективными в жизни. Пока другие хватаются за любую работу — участники Опенсорс выбирают. Вспоминается книга «Just for fun» Линуса Торвальдса, где он рассказал, как отказался от высокооплачиваемой работы — ему предложили хорошую зарплату, очень высокую зарплату, и сказали, что ничего от него не хотят, чтобы только он занимался Линуксом — и он отказался.

Между прочим, руководство компании этой — капиталисты, успешные капиталисты — оно вот такое предложение сделало, потому что это ПРИБЫЛЬНО — платить человеку из Опенсорс, который ничего не делает, такая фигня…

Программист Опенсорс не является человеком из мира ЕГЭ, он не заучивает ответы на стандартные вопросы — он широко и глубоко мыслит, и он способен ответить в любое время на самый нестандартный вопрос, и решить любую нестандартную задачу с максимальным эффектом и минимальными затратами. Если у вас в резюме стоит, что вы маинтайнер, или комиттер (нет, не так — КОМИТТЕР!) проекта, на худой конец — дистрибьютор — вас отрывают с руками и ногами. Потому что это — свидетельствует о вашей квалификации куда лучше, чем курсы по быстропрограммированию.

Участие в Опенсорс — это гарантированный кусок хлеба, потому что вы имеете как работник гарантированное качество.

Наконец, Опенсорс — это массовое движение, и оно имеет массовое значение. Если у вас в организации три программиста из Опенсорс — вам не нужно им объяснять, как они должны работать. За время существования Опенсорс там появилась продуктивная и эффективная культура разработки, и эти ребята сами по себе соорганизуются так, безо всякого обучения за деньги корпорации, что мало не покажется. И это не случайно.

Дело в том, что каждый вынужден зарабатывать. И потому, когда вы участвуете в проекте Опенсорс, вы свою часть времени должны тратить на то, что вам не приносит деньги, а даже наоборот — требует от вас вложений. Вам приходится платить за интернет, электичество, квартиру, и вы в это время лишены возможности заработка. Отсюда в Опенсорс сложилась крайне своеобразная система работы, в которой вы за минимум времени должны достичь максимум результата — иначе вы либо вылетите из проекта, либо сдохнете с голоду. Продуктивность коллектива из мира Опенсорс, работающего по стандартам и принципам из мира Опенсорс, в пересчете на единицу потраченного на работу над проектом времени, значительно выше, чем если они работают иным образом. Они суперэффективны и супермотивированы, и они привыкли к такому.

А теперь представим, что таких людей МНОГО.

Опенсорс создает феномен не только самоорганизующейся и суперэффективной системы — он создает ситуацию, когда ВЫГОДНО собирать коллективы из опенсорсников, потому что этих людей надо просто посадить за компьютеры в одну комнату, оставить им кофе и фастфуда, обрисовать задачу — и можно идти отдыхать.

В ЦРУ набирают по объявлениям — в мир Опенсорс еще надо попасть, потому что как ни странно — конкуренция.

Причина суперэффективности человека из Опенсорс заключается в крайне простом моменте. В корпорации ты занимаешься тем, что тебе скажут. В мире Опенсорс ты занимаешься тем, что тебе интересно, и что доставляет тебе радость и удовольствие. В корпорации ты работаешь за деньги — в мире Опенсорс ты работаешь творчески, испытывая кайф от работы. Не зря книга Линуса Торвальдса называется «Just for fun» — потому что именно это и происходит.

Работа в корпорации приносит деньги, работа в Опенсорсе приносит радость — и опосредованным образом, тоже деньги.

Существует еще одно следствие этого. Если у вас нет суперколлектива из мира Опенсорс, а есть один-два программиста из мира Опенсорс, вы можете сильно повысить их продуктивность, сократив рабочие часы и перейдя к сдельной оплате без обязательной отработки. Почему так?

Выйдя с работы, программист Опенсорс идет не в бар к проституткам, он идет домой и бросается к любимому проекту. И он получает кайф. И если у него будет больше времени, и при этом еще будут деньги, он будет рад. И поскольку вы как работодатель даете ему больше времени, он будет радоваться тому, что работает у вас, и попытается делать работу для вас более ответственно, качественнее и быстрее.

Хинт — если вы как руководитель станете донатить в проект, который ведет ваш сотрудник, даже совсем немного, и найдете применение этому проекту в своей организации, энтузиазм вашего сотрудника возрастет многократно.

Помните, линус Торвальдс получил «идеальное предложение», но отказался? Это было слишком идеальное предложение, и он почувствовал моральное обязательство нясных размеров и обстоятельств. Попросту говоря — ему совесть не позволила. До этого он работал в Трансмета, и кстати, по поводу этой работы он тоже высказался так, что было слишком много свободы… Однако на сегодняшний день, исходя из опыта прошедших лет и знакомств, я могу сказать, что любой представитель Опенсорса, получая деньги за не относящуюся к Опенсорсу работу, всегда относится к этому серьезно, компетентно и старается достичь максимального результата. И работодатель, который получает такого работника и находит ту самую золотую середину — он всегда выигрывает. Потому что труд такому работнику — в радость.

Участие в Опенсорс приносит радость.

И наконец, кране важный аспект. В мире Опенсорс никто не неволит вас писать программу, не стоит с палкой или плеткой. Зато есть другой аспект. Пользователя тоже никто не неволит пользоваться вашей программой. Он просто решает, пользоваться ей или нет. И потому среди тысяч проектов, которые создает Опенсорс, есть много проектов, которые развиваются, и еще больше тех, которые затухают. Не потому, что программисты плохие, или денег не дают, а потому, что они просто не востребованы.

Таким образом, Опенсорс ИЗНАЧАЛЬНО ориентирован на успех на рунке потребительских предпочтений. Опенсорс чутко реагирует на потребности рынка, на потребности людей, и в этом весь его маркетинг. Делайте то, что будет полезным — и люди будут этим пользоваться, сделайте бесполезную, но крутую фигню — и люди о ней забудут. И потому участие в успешном проекте Опенсорс — это всегда чувство собственной востребованности, тем более, что именно востребованность является движущей силой развития проекта.

Проекты Опенсорс всегда востребованы, и это лучший маркетинг, который только может существовать.

Исходя из этого, мы видим, что Опенсорс — это идеальная корпорация. И если мы посмотрим на изначальную задачу проекта — дать пользователю альтернативу дорогостоящим программам корпораций — то увидим здесь конкуренцию. Корпоративную конкуренцию. И Опенсорс если не побеждает, то по крайней мере, уверенно чувствует себя на рынке пользовательских запросов и предпочтиений. Опенсорс — это идеальная корпоративная структура для насыщения рынка. И даже корпорации сегодня зависят от мира Опенсорс, черпая из него отдельные проекты в состав своих программных продуктов. «Каждому яблоку место упасть, каждому вору — возможность украсть, каждой собаке палку и кость, и каждому волку зубы и злость…»

Опенсорс — это идеальная корпорация, объединяющая многие тысячи квалифицированных работников по всему миру, и это отдельная и уникальная корпоративная культура, фактически реализующая идеи Марска о свободном раскрепощенном труде пролетариев, и это сообщество энтузиастов, радостно работающее на общее дело.

Опенсорс как идеальная корпорация есть социальный проект, социальная сеть, охватывающая умных и деятельных людей по всему миру ради общей цели.

Этого чиновники не понимают, это не понимается государственными структурами, и это является огромной проблемой.

Приведу пример. Тем более, что он на наших глазах развивается — это конфликт МАХ и Телеграм.

Начнем же мы с начала. С моих любимых коммунистов.

Недавно в одном из городов тамошний бонза КПРФ на феррари с нарушением скорости устроил ДТП со смертельным исходом. Такой вот коммунист. Так вот.

Потребность в отечественном мессенджере, то есть в программе обмена сообщениями, которая полностью контролируется на территории РФ, существует — и высока. Отечественный мессенджер, учитывая поганую славу того же Ватсапа, необходим чиновникам, военным, вообще госслужащим — и гражданам, которые не хотят, чтобы их разводили украинские ботофермы. То есть — такой проект востребован. У него есть общественный запрос. Это объективно.

И есть коммунисты, которые бегают с красными флагами, а один из них на феррари устроил ДТП со смертельным исходом. Ферраря, кстати, разбита в гогно.

Если бы, учитывая объективную востребованность, вместо феррари оный бонза нашел бы программистов Опенсорс (в России такие есть), предложил им такой проект, и вдонатил бы бабло, которое в реальности отшкребали с асфальта с кишками жертвы ДТП, то такой проект был бы сделан. Быстро и качественно. И этот проект, как чисто «свой» мессенджер, получил бы поддержку у коммунистов — автоматически, а учитывая политический вес партии, его можно было бы лоббировать для сертификации по линии МВД и ФСБ. И это был бы настоящий коммунистический мессенджер российского происхождения.

Но вместо этого коммунисты предпочитают Феррари, нажраться и гонять.

Вот вам и ответ по поводу «социальных проектов» в России. Да, социальные проекты есть, и некоторые даже очень нравятся россиянам — но реально эти проекты основываются не на востребованности (которая есть), а на идеях большого начальства, которое мыслит порой крайне своеобразно. Ибо — партийная культура мышления предполагает не конкуренцию идей и творческую реализацию, а консенсус в руководстве — а это нечто весьма другое.

На самом деле когда я смотрю на КПРФ, я с тоской вспоминаю про партийные чистки времен Иосифа Виссарионовича.

Теперь давайте посмотрим на Дурова. Он начинал работу над Телеграм в 2013 году, «когда к его двери подходили спецназовцы». Кстати — ни разу не удивлюсь. Лично мой опыт общения с государственными структурами говорит о том, что визит спецназа — не самое изощренное, что они могут придумать, и не самое неприятное.

Так вот, БЫЛ ЗАПРОС на безопасное средство коммуникации. Просто Дуров попал в такую ситуацию, и осознал, что это нужно людям.

Выше мы писали по поводу коммунистов и мессенджеров — так вот, ЗАПРОС присутствует в обоих случаях.

Сколько программистов работали над Телеграм? Вы удивитесь — несколько человек. Проект был организован по принципам Опенсорса. И уже в ноябре 2013 года у программы насчитывалось порядка МИЛЛИОНА установок.

Несколько человек, минимальные расходы — и миллион установок за несколько месяцев. БЕЗО ВСЯКОГО МАРКЕТИНГА.

Со временем, когда «пошла жара», и проект показал жизнеспособность, появилось больше разработчиков, модераторов и так далее, но и по сей день Телеграм является весьма компактной по количеству персонала фирмой. При этом рекламировать Телегу не имеет смысла — она и так свистит из каждого утюга. Почему так произошло? Потому что Опенсорс — это СОЦИАЛЬНЫЙ проект, а не государственный, и потому что он имеет СОЦИАЛЬНОЕ значение.

Счет пользователей Телеграма идет на миллиарды.

Потребность в российском менеджере точно такая же, какая была в случае с Телегой — необходимость в БЕЗОПАСНОМ ОБЩЕНИИ. И я читал, что на проект выделено дофига охулиардов денег, и что основную часть этих средств планируется потратить на маркетинг.

Вот скажите мне пожалуйста, как написать слово ПИПЕЦ, чтобы выразить всю глубину наших глубин?

И здесь дело не только в том, что что вместо БЕЗОПАСНОГО мессенджера открыто заявлено о мессенджере, который читает ФСБ, МВД и потенциально сможет читать кто угодно. Здесь дело в том, что значительная часть рекламного бизнеса в России контролируется… Великобританией.

Большая часть рекламных агентств использует офшорные средства, а офшоры — это Великобритания, та самая, которая как минимум помогала, а как оптимум (похоже) планировала нападение дронов на аэродромы российских стратегов.

Однако и это не все.

Дело в том, что государство пытается БЛОКИРОВАТЬ Телеграм, и заставить — с помощью «маркетинга» — пользователей начать пользоваться новым мессенджером. Который содержит библиотеки западного происхождения. Нет, даже не так…

Россия захотела создать свой БЕЗОПАСНЫЙ мессенджер, и потому использует в нем код, созданный украинскими программистами, при том, что одна из причин этого проекта — как раз желание защититься от украинских интернет-операций…

Коммунисты МОГЛИ, и кстати, до сих пор МОГУТ, создать российский мессенджер — и это даже не дорого. Но коммунисты не хотят работать — они хотят фапать на всепобеждающее и единственно верное мировозрение.

Государство, которое МОЖЕТ создать российский мессенджер, вот объективно — оно НЕ УМЕЕТ. Потому что вместо того, чтобы принимать компетентные и эффективные решения, оно озабочено консенсусом среди каких-то неведомы лиц. При этом ПОЛЬЗОВАТЕЛИ ТЕЛЕГРАМ НАЧИНАЮТ ПОДВЕРГАТЬСЯ НЕПРЯМЫМ РЕПРЕССИЯМ. Репресси заключаются в том, что их НАСИЛЬНО заставляют перейти с мессенджера, который их устраивает, на мессенджер, который не дает им необходимого функционала, путем попыток НАСИЛЬСТВЕННОГО отключения Телеграм в России…

Я не хочу сказать, что Россия тюрьма народов — я на Украине живу, и наблюдаю Украину с очень своеобразного ракурса. Но я должен сказать, что происходящее с мессенджером есть следствие невероятной некомпетентности лиц, которые затеяли всю эту затею.

Управленческой некомпетентности, если, конечно, не злонамеренного саботажа.

Засим Шехеразада прекращает (не)дозволенные речи, пока в мою дверь не постучался спецназ (и не факт что это будет российский спецназ).

Грамотное администрирование социальных процессов, которое есть в проекте Опенсорс, полностью чуждо государственным деятелям, и в очень редких случаях, кои можно пересчитать по пальцам, мы видим какие-то ростки рациональности в этом вопросе — но они пока не делают общей картины.