Фильм о гонках на выживание двух автомобильных брендов оказался шедевральной сагой о мужчинах, их мечтах, бюрократии, политике и философии инноваций. Смотреть обязательно.

Кино про «мальчиков, делающих машинки и пережигающих на них топливо с выбросами углерода» (Грета будет недовольна), «Ford против Ferrari» с места в карьер захватило лидерство в американском и российском прокате, далеко обогнав феминистскую поделку «Ангелы Чарли». Переписанные в формате girl power знаменитые франшизы, будь то «Ангелы», «Люди в чёрном» или «Терминатор», неизменно проваливаются (из всего феминистского кино выстрелила только демоничная «Малифисента»). Консервативные же фильмы для мальчиков преподносят в американском прокате сюрприз за сюрпризом.

До «Форда» первую строчку рейтинга держал военно-патриотический фильм с зашкаливающим уровнем маскулинности – «Мидуэй», которому либеральная критика озлоблённо предсказывала полный провал. Однако если «Мидуэй» Роланда Эммериха – просто добротная и вызывающая уважение агитка, то «Ford против Ferrari» Джеймса Мэнгольда – это драматический философский шедевр.

Если автор этой рецензии хоть что-то смыслит в кино, то «Ford против Ferrari» обречён войти в золотой фонд американского и, пожалуй, мирового кинематографа. За непритязательным названием, обещающим фильм «про машинки», скрывается берущая тебя сразу за грудки и не отпускающая до самого конца история двух мужчин, решивших воплотить свою американскую мечту и почти преуспевших в этом.

Кэррол Шелби и Кен Майлз – ещё крепкие ветераны Второй мировой, которые кое-чего добились в жизни, но мечтают о большем. Шелби, единственный к середине 1960-х американец, выигравший легендарную автогонку на выносливость – «24 часа Ле Мана», – конструирует спортивные машины в сотрудничестве с Ford Motors и стремится добиться совершенства. Майлз – британец, командир танка, владелец маленького, едва сводящего концы с концами гаража, в свободное время выступающий на гонках и мечтающий «Ле-Ман» выиграть.

Компания Ford, возглавляемая Генри Фордом II, переживает жесточайший кризис падения продаж, связанный с тем, что ассоциирующиеся со старой доброй Америкой фордовские автомобили, в которых рабочий может съездить с семьёй на пикник или к отцу-фермеру в Айову, теперь не в моде. «Форду Второму» приходится сокращать рабочих, закрывать заводы, переживать оскорбления со стороны отказавшегося продаваться американцам европейского «автомобильного Страдивари» – Энцо Феррари.

Сперва кажется, что причина кризиса «Форда» в недостатке новизны имиджа, и признаваемый многими величайшим автоменеджером второй половины ХХ века Ли Якокка предлагает концепцию модного форда – «Форд Мустанг», и в самом деле ставшего культовым автомобилем 1960-70-х. А чтобы укрепить его имидж, увеличить продажи и отомстить дерзкому Феррари, решено добиваться победы «Форда» в той самой легендарной гонке «24 часа Ле-Мана», проходящей ежегодно в июне во Франции. Здесь-то и сходятся интересы корпорации «Форд», представляемой Якоккой, и великая мечта Шелби и Майлза.

Самое смешное — что всё это было на самом деле.

Дальше должен начаться стандартный фильм об американской мечте, сопровождаемый продакт-плейсментом «Форда» и ратующий в соответствии с идеологией трамповского правления за реиндустриализацию США и за возрождение легендарного американского автопрома. Однако ничего подобного не происходит.

«Ford против Ferrari», «ободряющая, трогательная, могущая-случиться-только-в-Америке история», как выразился обозреватель портала Breitbart (своего рода трампистской газеты «Правда») Джон Нольте, получился совсем о другом. Как справедливо отметил Нольте, двигателем этой ленты является антикорпоративизм, а назвать её можно было бы так: «Двое индивидуалистов против фордовских корпоративных мажоров».

Перед нами не фильм о том, как американская мечта воплотилась, а о том, с каким трудом, борьбой и кровью даётся каждый шаг энтузиаста и инноватора в битве с системной корпоративной бюрократией. Не помогают ни талант, ни знания, ни даже персональные договорённости с первым лицом – тебя всё равно обскачут в корпоративных интригах. Мечта Шелби и Майлза движется только чудом, на колоссальном энтузиазме, сочетании наглости и компромисса, и в итоге Майлз становится пилотом на гонке в Ле-Мане.

Следить за поединком гонщика и его менеджера с «Феррари», законами физики, правилами состязания и, главное, той самой корпоративной бюрократией – это как кататься на американских горках. Поэтому, чтобы не портить читателю удовольствия, я не стану комментировать концовку фильма, отмечу только, что стоит запастись водой и носовым платком.

«Ford против Ferrari» – это увесистый камень в огород системы. Будь то бюрократия огромных корпораций, гордящихся тем, что это они своей индустриальной мощью, а не человек в Белом доме, выиграли Вторую мировую войну, или бюрократия вашингтонского «болота», которое Трамп обещал осушить, но как бы оно не осушило его.

Если создатели многих других фильмов подошли к трамповской идеологической повестке довольно формально, отработав строго по методичке, кто с большим, кто с меньшим талантом, то команда «Ford против Ferrari» подошла к теме глубже, решив не только подтвердить правильные ценности, но и показав, как они могут разбиться о неправильность бюрократически-корпоративного мира. Это не случайно, ведь ленту снимал Джеймс Мэнгольд – один из самых непростых, глубоких, неудобных и глубинно консервативных голливудских режиссёров.

Именно он создал великий фильм Walk the line (у нас неловко перевели как «Переступить черту», на самом деле смысл заголовка противоположный – ходить по линии, держать себя в руках), посвящённый биографии главной звезды американского христиански-патриотического кантри Джонни Кэша и его браку с Джун Картер. Чего у Мэнгольда не отнять – он любую тему умеет сделать достаточно глубокой и не боится обращаться к лучшим эмоциям зрителя, возвышая и согревая его. Удивительное свойство «Ford против Ferrari», роднящее его с «Однажды в Голливуде» Тарантино, – фильм всё длится и длится, час, два, два с половиной, а ты не хочешь, чтобы он заканчивался.

Великолепен уже выбор ведущих исполнителей. Кристиан Бейл, играющий Кена Майлза, – объективно величайший актёр современного кино (подумать только, когда-то всё начиналось с роли в советском фильме «Мио, мой Мио», затем, впрочем, сразу же последовала великая роль 13-летнего мальчика в «Империи Солнца» Спилберга). Его дар создавать героя, а не играть самого себя просто удивителен. Вспомним, как во «Власти» Адама Маккея он сыграл абсолютно не похожего на себя ни внешне, ни внутренне вице-президента Дика Чейни да ещё и превратил карикатурного злодея в трагического шекспировского героя.

Его Кен Майлз – человек с очень большими странностями, волк-одиночка и в то же время человек, умеющий становиться выше амбиций. Высшей целью для него оказываются не деньги, не титул, а самопознание и осуществление пути, причём идти по этому пути расталкивая окружающих ничтожных людишек – своих или чужих, хороших или плохих, он не хочет. Под маской конфликтности и обострённого чувства справедливости скрывается человек, великий в своём смирении, которое и преобразуется в добро. Наверное, Кен Майлз Кристиана Бейла – это один из самых сильных кинематографических образов, созданных за последние годы.

Мэтт Дэймон в роли Кэролла Шелби гораздо меньше выходит за пределы своего амплуа – по внешности простоватого, но очень себе на уме парня, который изловчится выйти из любой, самой сложной ситуации, особенно если ему ещё кто подсобит, и отлично умеет организовать взаимодействие других. Его Шелби непрерывно врёт, сводит и разводит, уступает, прорывается, жульничает, лишь бы достичь итогового результата. Порой компромиссы с собой дорого обходятся, но никто не может его упрекнуть в отсутствии того, что сейчас называют целеориентированным поведением. Даже битва с «Феррари» в Ле-Мане со стороны Шелби состоит из разных мелких жульничеств, за которые в итоге приходит крупная расплата.

Дуэт Бейла и Дэймона – лучший мужской дуэт этого года, превосходящий даже дуэт Ди Каприо и Питта у Тарантино. «Ford против Ferrari», безусловно, очень мужской, по-хорошему патриархальный и глубоко антифеминистский, заточенный против правил diversity фильм. В нём нет никакого нарочитого впихивания лиц правильной расы или сексуальной ориентации по принципу «лишь бы было». Единственный персонаж, которого можно заподозрить в нетрадиционности, судя по крашеным волосам и манерам, это Лео Биби, глава омерзительных фордовских бюрократов, «нетрадиционный человек в плохом смысле слова». Кто бы мог ожидать, что на волну женских фильмов без мужчин сильный пол ответит мужскими фильмами без функционально необязательных женщин.

Одни из главных героев ленты – семья Майлсов. Жена Кена Майлса Молли (Катрина Балф) – яркая женщина, бесконечно далёкая как от типажа «сильных фем-икон», заполонивших голливудские ленты, включая «Терминатора», так и от отката в 1940-е, с их молчаливыми боевыми подругами с идеальным мейкапом, продемонстрированными в «Мидуэе». Она любящая женщина, надёжная опора, которая не подминает под себя мужчину, а даёт раскрыться его таланту и мечте и главное, чего требует, – не скрывать от неё того, что происходит.

Наверное, самая яркая сцена фильма, убийственная сатира на левацкую борьбу с «токсичной маскулинностью», — это уличная драка Майлса и Шелби, в которой герои хорошенько понаддают друг другу. Вместо того чтобы бояться, суетиться, разнимать, кудахтать, Молли спокойно выносит раскладное кресло, садится в него и дожидается, пока мальчики наиграются, после чего приносит им колу. Оказывается, чтобы быть женщиной, совершенно не обязательно подавлять в мужчинах мужчин.

Никого не оставят равнодушными отношения Кена Майлса с сыном Питером, достойные «Короля Льва». Сын полон любви, восхищения, тревоги за отца и в то же время держится с удивительным достоинством во всех выпадающих ему непростых испытаниях. Итак, помимо увлекательной истории о машинах, гонках и внутрикорпоративной борьбе гениев с бюрократами, это ещё и шедевральное семейное кино.

Что же касается борьбы гениальных самоделкиных с корпоративными винтиками и шпунтиками, то она показана весьма ярко. И главный инструмент этой борьбы… – кувалда. Прошли те времена, когда американцы насмехались в «Армагеддоне» над русским космонавтом в ушанке, чинившим все неполадки кувалдой. Теперь выясняется, что удар кувалдой – главный метод работы истинного англосакса. Все фабричные линии, компьютеры, чертежи – ничто, если в нужный момент не найдётся человек, которому хватит соображения и ответственности попросту исправить всё мощным ударом.

Кувалда, как символический антипод фордовского конвейера (показательно останавливаемого в самом начале картины), становится мощным образом того антикорпоративизма, которым пронизан весь фильм. И здесь пора вспомнить главное – «Ford против Ferrari», в сущности, скорее английский, чем американский фильм. Англичанином был Кен Майлз, англичане – Джез и Джон-Генри Баттеруорты (после чтения их сценария из проекта сбежали Том Круз и Брэд Питт, сперва намечавшиеся на главные роли).

То есть в своей основе фильм не столько «трампистский», сколько «брекзитовский». Он посвящён не тому, как возродить мощь американских индустриальных корпораций – тем более что соответствующие попытки Трампа дали двусмысленный результат: производство в США вернули в основном японские кампании, а тот же Ford по-прежнему клепает свои машины в Мексике. Это лента о том, как можно без корпораций обойтись, как можно пойти против системы, что-то вроде недавнего «Брекзита» с Бенедиктом Камбербетчем, но только без его ёрнического либерального душка.

И здесь понятен трагический политический надрыв. Англия в лице Майлса связывается с огромной корпорацией, США, представляемыми обаятельным жуликом Шелби (и тут нельзя не увидеть намёка на Трампа). Америке нужно рассчитаться со своими европейскими недругами («Феррари») на европейской же территории (в Ле-Мане), и она готова воспользоваться англичанами как козырем.

Однако в процессе великого приключения оказывается, что все риски отходят к англичанам (которые так до сих пор никуда и не вышли), а все выгоды – Америке, которая пусть и с потрясениями, но динамично движется вперёд. Следует ли жалеть о сделанном? Фильм говорит – нет. Но и осознавать трагические риски мечты обязательно следует.

Но тут уже у вдумчивого зрителя закрадывается не предусмотренное создателями фильма сомнение, прорастающее даже сквозь нежность и сопереживание героям. Так ли уж неправа система? Так ли уж бессмысленны эти бюрократы? Да, они тормозят талант, но они же придают и устойчивость системе в целом – ту самую устойчивость, которая позволяет выжить вопреки несчастливому случаю и чьей-то ошибке.

Жизненные перипетии одного человека – это приключение. Перипетии корпорации – это серьёзный кризис с десятками тысяч безработных и поломанных судеб (о чём рассказал еще один прекрасный фильм с Кристианом Бейлом – «Большая игра на понижение» Адама Маккея). Перипетии нации – это смута, а то и война, голод и массовая смерть. И вот задача системы – сделать так, чтобы большие массивы людей и вещей сохраняли устойчивость.

Смысл гонки «24 часа Ле-Мана» – проверить не просто скорость, а долгосрочную устойчивость всех узлов автомобиля, чтобы разработать стратегию дозаправок, ремонтов, замены шин и деталей, чтобы раскрыть именно устойчивость системы. Сделать это на одном голом энтузиазме и с помощью только кувалды невозможно. Ведь, как ни крути, автомобиль был разработан на деньги Форда, большой корпорацией Форда и нужен был ради долгосрочного успеха и улучшения продаж фордовских машин, а не ради самореализации одного-двух гениальных людей.

Удел одиночки – порыв и риск, удел системы – устойчивость и страхование рисков. Как совместить то и другое, превратив инновационный прорыв в устойчивый конвейер? Эту загадку решает уже не одно поколение политиков, экономистов и организаторов производства. Окончательное решение не найдено, хотя, судя по тому, что технологии движутся вперёд, кое-какие успехи в этой области есть.

«Романтическое» решение, предлагаемое в «Ford против Ferrari»: гении и инноваторы всегда правы, а система – нет, очевидно, слишком однобоко. Но и ситуация, когда система попросту уничтожает всякий талант, движение, инициативу, риск, вертикальную мобильность, катастрофична и грозит скорым загниванием.

Для России, которой всегда угрожает переход от застойной гиперстабильности к смуте и обратно, фильм «Ford против Ferrari» в этом смысле, пожалуй, ещё более полезен и своевременен, чем для Запада. Наша система, отстроенная в эпоху Генри Форда-старшего и во многом по его принципам, уже почти сто лет всерьёз не меняла принципов, а страх перед нестабильностью вбит в неё многочисленными «катастройками». В результате давать дорогу таланту, вместо того чтобы кормить за лояльность, эта система так и не научилась.

PS. Еще раз повторю — рассказанная в фильме история случилась на самом деле. Ford GT40 — спортивный автомобиль, 4-кратный победитель 24 часа Ле-Мана с 1966 по 1969 гг. Его специально разработали для побед в гонках на дальние дистанции против «Феррари» (который побеждал в Ле-Мане шесть раз подряд с 1960 по 1965 год). И эта машина морально уничтожила Энцо Феррари. Доходило до того, что весь подиум Ле-Мана был заставлен Фордами, их доминирование было тотальным, и никакие самые лучшие гонщики за рулем Феррари не могли этого изменить.

В 1970 году в Ле-Мане стали доминировать 4.5-литровые Porsche 917, и звезда Феррари закатилась окончательно.

Автомашину назвали GT (сокр. от Gran Turismo) и прибавили 40, что обозначает его полную высоту в 40 дюймов (1,02 м вместе с ветровым стеклом). Использовались двигатели Ford V8 большого объёма (4,7 л и 7 л), по сравнению с Ferrari V12, объемом 3,0 л или 4,0 л.

Майлз погиб в несчастном случае на испытаниях всего два месяца спустя после триумфа Форда в Ле-Мане. Смерть Майлза произошла за рулём Ford «J-car», итерации GT40, включавшей несколько уникальных особенностей: алюминиевую ячеистую конструкцию шасси и дизайн корпуса типа «breadvan», экспериментом на тему хвоста Камма. К сожалению, фатальный несчастный случай Майлза был частично списан на недоработанную аэродинамику J-car, и команда занялась полным переконструированием автомобиля, который стал известен как Mk IV.

Mk IV, новый дизайн Ford GT40 с двигателем Mk II, но другими шасси и корпусом, выиграл в следующем году в Ле-Мане (когда там участвовали четыре Mark IV, три Mark II и три Марк I).

Невероятно высокие скорости, достигнутые Фордами на этой гонке, вызвали изменение правил, которое вступило в действие в 1968-м году: объём двигателей прототипов был ограничен до 3.0 л., как и в Формуле-1. Из-за этого были исключены Ferrari 330P, Chaparral и Mk IV. Серийным спорт-карам типа GT40 и Lola T70 с двигателями 5.0 л. позволяли участвовать в гонке, если объём их производства был не менее 50 автомобилей. Ну, для Форда это был гогно вопрос — Ford GT40 наклепали в нужном количестве и продали энтузиастам.

В наше время Форд выпустил современную версию этого легендарного автомобиля под названием Ford GT. Он вот такой:

Ford GT — среднемоторный спортивный автомобиль, выпускавшийся Ford Motor Company с 2003 по 2006 год. Изначально автомобиль разрабатывался как концепт-кар к столетию компании Ford, также он должен был напомнить об именах автомобилей из которых «росли его корни», таких как Mustang и Thunderbird. Камило Пардо (англ. Camilo Pardo), начальник студии Ford «Living Legends» (в переводе на рус. «Живые легенды»), был назначен на должность главного дизайнера GT и работал под руководством Джей Мэйса (англ. J Mays). Дизайнер взял за основу дизайн классического гоночного автомобиля Ford GT40 1960 годов, поэтому автомобиль иногда путали с его предшественником.

Это был двухместный очень мощный автомобиль, очень похожий на своего спортивного «родителя». 5,4-литровый двигатель с наддувом был расположен в средней части, сзади автомобиля, выдавал 550 л. с. (410 кВт) и крутящий момент 680 Н·м, максимальная развиваемая скорость 330 км/ч (ограничена электроникой).

Сначала их собирались выпустить 300 штук — но спрос оказался велик настолько, что выпустили более 4 тысяч.

В ноябре 2005 года Ford GTX1 (родстер версия Ford GT) была показана в Лас-Вегасе. Тюнинг стоимостью 48 тысяч долларов осуществлён «Genaddi Design Group» и одобрен Ford. Он включает улучшения подвески, тормозов и увеличение мощности до 700 л.с. (520 кВт).

Швейцарская команда Matech Concepts выставила три Ford GT в классе GT3 Европейского чемпионата FIA GT3. На этих машинах Matech выиграла командный кубок в чемпионате 2008 года.

В 2017 году Форд представил продвинутую версию этой машины:

Тут она на фоне классического гоночного GT40.

Машина оснащается двигателем Ford EcoBoost V6 с двойным турбонаддувом объёмом 3,5 литра (3,496 кубических см), развивающим мощность 647 л.с. (482 кВт) и 746 Н·м крутящего момента. Многие компоненты двигателя позаимствованы у модели F-150, включая головку блока цилиндров, сам блок цилиндров и систему подачи топлива с двумя топливными насосами. Заметно различаются турбины большего размера, полностью алюминиевый впуск, специально разработанная система смазки с сухим картером, уникальные распредвалы и более прочные вращающиеся компоненты системы газораспределения.

Согласно заявлениям компании Ford «GT демонстрирует одно из лучших соотношений массы к мощности среди машин для дорог общего пользования» благодаря его легкой конструкции из углеродного волокна. Структура GT состоит из углеволоконного монокока, соединённого с алюминиевыми подрамниками спереди и сзади поверх которых смонтированы углеволоконные панели кузова. Также в машине применены: подвеска на основе гоночной системы с толкающими штангами, активная аэродинамика и двери с двумя степенями свободы (механизм «мотылёк»). Лобовое стекло автомобиля сделано из материала Gorilla Glass компании Corning (материал широко применяется при производстве смартфонов). GT оснащён системой смазки с сухим картером и четырёхсекционным масляным насосом, объём системы смазки составляет 14,5 литров.

Производство началось в декабре 2016 года с запланированным объёмом производства один автомобиль в день на полностью новом, мелкосерийном сборочном заводе Ford Multimatic в провинции Онтарио (Канада) с расчётным сроком выпуска до 2020 года. Машины 2017 и 2018 года зарезервированы для избранных покупателей, машины 2019 года предназначаются для покупателей, прошедших предварительный отбор, а машины 2020 года может приобрести любой желающий.