Во втором десятилетии XVIII века экономика Франции пробила дно и начала погружаться в ад. Страна обнищала в бесконечных военных походах Людовика XIV. Начиналось всё для французского престола недурно, но война за Пфальц (в режиме «Франция против всех»), а затем война за “Испанское наследство” истощили казну, проделали в королевских карманах королевскую же дыру и довели государственный долг до немыслимых размеров в 2,5 миллиарда ливров. Доход же государства целиком и полностью уходил чиновникам разных мастей, оседая в их карманах в виде жалования, взяток и банального воровства.

После смерти Короля-Солнца власть оказалась в руках герцога Орлеанского. Герцог был мужиком во всех отношениях талантливым и положительным. Положительным настолько, что занятия искусством вперемешку с алкоголизмом и развратом совершенно не оставляли ему времени на все эти управленческие заботы, а добрый нрав не позволял рубить головы казнокрадам. И вот тут на большую сцену выходит его протеже, шотландец Джон Ло, прославленный карточный игрок, дуэлянт, блестящий финансист и строитель невиданных доселе воздушных замков.

Кутила и дуэлянт

Джон Ло родился в 1671 году в Эдинбурге в семье вполне состоятельного ювелира и ростовщика, настолько успешного, что он даже смог купить себе дворянский титул и замок с поместьем. Юношей получив огромное наследство, Джон немедленно пустился во все тяжкие. Талант к прожиганию жизни и природная красота быстро прославили его в кругах кутил под прозвищем «Красавчик Ло». Быстренько поняв, что Эдинбург — город не его масштаба, он перебрался в Лондон. Избыток клубов, алкоголя и доступных девчонок прельщали молодого повесу гораздо больше, чем скаредная жизнь в Шотландии.

Это позже господина Ло назовут «самым успешным картежником Европы», а в юности он запросто успел слить все, что было нажито папиным трудом, включая дворянское имение. Но вовсе не это оказалось самым безрассудным поступком его юности. Джон умудрился повздорить с неким графом Уилстоном из-за одной красавицы и проткнул его на дуэли.

У Джона был неплохой вкус, но в то время, похоже, мало мозгов: та красавица вообще-то была любовницей самого короля Англии и Шотландии Вильгельма III Оранского. Без сомнения, тыкать друг в друга шпагами в среде дворян было вполне привычным делом, но родственники убиенного оказались особо крупными шишками. К тому же, при организации дуэли спорщики в чем-то напортачили с выполнением правил, так что дело отправилось в суд как банальное убийство. Джону Ло грозил смертный приговор. Впрочем, что-то (уж не та ли красавица со своим влиянием?) заставило короля помиловать юного обалдуя, однако теперь ему светил реальный срок.

Но ему крупно повезло, и с помощью отчаянных друзей будущий махинатор совершил побег из тюрьмы, спрыгнув с десятиметровой высоты, после чего при первой же возможности отплыл в Голландию.

Игрок и финансист

Пока юный Джон Ло предавался в Лондоне отчаянному гедонизму, он как-то успел попутно изучить множество томов финансовой литературы. А, кроме того, в его круг общения вошли не только кутилы, но и искушенные господа из среды едва народившегося класса банкиров. К слову, Английский банк, уже в XX веке преобразованный в государственный Центробанк Великобритании, был основан в том же 1694 году, когда Джон Ло вынужден был покинуть свою родину.

Как молодому человеку удавалось совмещать эти два диаметрально противоположных увлечения — для нас большая загадка. Тем не менее, в Голландии он оказался не просто так, и не терял времени даром, активно изучая деятельность процветающего Амстердамского банка. В течение следующих пяти лет Джон появлялся во Франции и в Италии, всюду общаясь с различными деловыми людьми. Впрочем, не обходил стороной он и легкую жизнь — всюду, где бы Джон ни появлялся, он зарабатывал себе славу блестящего игрока в карты и кости. Всякий дворянин был готов сесть с ним за один стол, и многие вынуждены были вставать из-за этого стола уже без штанов. Успех Ло как игрока оказался столь велик, что за эти несколько лет он собрал большой капитал. По слухам, тот составлял немыслимые пять миллионов ливров.

Набравшись финансовых знаний, вкупе с карточными накоплениями, а также где-то мимоходом женившись, Джон отправляется к себе в солнечную Шотландию. Как ни странно, это было вполне безопасно. Несмотря на единого короля, Англия и Шотландия оставались практически суверенными государствами, и в Эдинбурге всем было глубоко плевать на судебное преследование в Лондоне.

Именно здесь Джон впервые заявляет о себе как о серьезном финансисте. Он пишет целый трактат с жутко длинным (как тогда водилось) названием «Деньги и торговля, рассмотренные в связи с предложением об обеспечении нации деньгами». И немедленно идет с этим трактатом прямиком в Парламент, предлагая ни много ни мало реформировать всю денежную систему: основать государственный банк, выпустить бумажные деньги (эта практика уже применялась в некоторых странах, но не как доминирующая) и начать кредитовать всех и каждого (что все время было прерогативой ростовщиков).

За этими предложениями стояло чрезвычайно благостное устремление— доставить благосостояние всем сразу и задешево. Сам Ло писал об этом в своем трактате так: «Внутренняя торговля есть занятость людей и обмен товаров. Внутренняя торговля зависит от денег. Большее их количество даст занятие большему числу людей, чем меньшее их количество». Замечательная концепция, по которой и сейчас живет вся мировая банковская система. Тем не менее, Парламент Шотландии, что неудивительно, предлагает Ло отправиться со своим предложением куда подальше. Хоть во Францию, лишь бы тут глаза не мозолил. Так наш герой и поступает.

Любимчик двора

В Париже Ло не пытается сразу искать финансовой славы, а занимается привычным для себя делом — обыгрывает всех вокруг в карты и по мелочи торгует ценными бумагами и всем, что попадется под руку. Болезненная тяга к азартным играм, которая сейчас кажется маргинальным поведением, достойным лечения, в то время вызывало в дворянских кругах совсем иной отклик. Монтескье в «Персидских письмах» замечает: «Игра в большом ходу в Европе: быть игроком — это своего рода общественное положение. Звание это заменяет благородство происхождения, состояние, честность, всякого, кто его носит, оно возводит в ранг порядочного человека».

Красивый и галантный Джон Ло становится звездой высшего света, через что знакомится с самим герцогом Филиппом Орлеанским, племянником Людовика XIV и одним из наиболее влиятельных людей в стране. Здесь Джон применяет максимум своего обаяния и вскоре увлекает герцога своими финансовыми рассуждениями. Впрочем, какая-либо возможность их применения откладывается еще на несколько лет. Похоже, что карточные победы Джона вызвали не только успех в свете, но и определенное раздражение в пух и прах обыгранных им дворян, по настоянию которых Джона высылают из страны.

В дальнейшие годы Ло ищет возможность применить свои финансовые идеи и предлагает их савойскому герцогу и Генуэзской республике, ездит по различным итальянским и немецким городам. Скитаниям его приходит конец вместе со смертью Людовика XIV и скорой победой герцога Орлеанского в борьбе за регентство при малолетнем наследнике, правнуке Короля Солнца, Людовике XV. В 1715 году Джон отправляется в Париж, где новый правитель Франции радушно принимает его при дворе.

Правда, даже для могущественного регента в начале XVIII века уже не все было возможно (по крайней мере, формально). А, как мы уже упоминали, монархом герцог был довольно рыхлым. Поэтому еще около полугода ничего толком не происходило. Парламент и советники из числа высшей аристократии и купечества посчитали иностранца Ло опаснейшим выдумщиком.

Банкир

Не обретя поддержки для создания государственного кредитного банка, Ло сумел получить разрешение герцога на создание частного банка под невероятную и чрезвычайно выгодную для того времени идею. Генеральный Банк получил лицензию на выпуск денежных билетов, лишь частично обеспеченных золотом. Основным же мотивом приобретать бумажные деньги для вкладчиков оказалась возможность оплатить их на три четверти бумагами государственных обязательств. В виду практически банкротства государства, обязательства шли по бросовой цене. Поэтому скинуть их с рук по номиналу с гарантией получить обратно золотом казалось чертовски выгодной сделкой.

Не будем вдаваться в подробности дальнейших действий, вроде жесткого демпинга по кредитным ставкам относительно обычных ростовщиков и явной государственной поддержки проекта. Важно, что уже к концу 1716 (а банк был основан в мае этого же года), банкноты стали обращаться не просто наравне с золотыми монетами, но даже превысили их стоимость на 10% относительно номинала, уверенно вытесняя металл из взаиморасчетов. После же выплаты первых дивидендов по вкладам цена бумажных денег поднялась еще выше, уверенность в их надежности стала практически нерушимой, а авторитет Джона Ло вырос до государственного масштаба.

Так, в 1717 году во время своего визита в Париж с ним консультировался по вопросам организации финансов сам российский император Петр I, а позднее, в 1721 году, Ло пригласят на службу в Россию, но такому повороту не суждено будет случиться. Сейчас же Джон Ло шел к триумфу, а его концепция процветания государства сразу же начала давать ощутимые плоды. Но, как истинный игрок, он не мог остановиться на достигнутом!

Олигарх

Уже осенью 1717 года Ло убедил регента передать ему во владение убыточную торговую компанию, которая осуществляла контроль над землями Луизианы и долины реки Миссисипи по ту сторону Атлантики. Ло серьезно подошел к развитию этой компании, привлекая к вложению средств множество мелких акционеров. Так тогда не делал вообще никто, успешное создание открытых акционерных обществ пошло только с середины XIX века. Для успеха дела Ло вновь принялся скупать государственные долги, а также одним из первых в мире запустил масштабную рекламную кампанию с рассказом о несметных богатствах Луизианы.

В деле Миссисипской компании Ло развернулся в небывалых масштабах — ее капитал вскоре многократно превысил капитал Генерального банка. Именно с деятельностью этой компании связано создание города Новый Орлеан, названного так для удовольствия Филиппа Орлеанского. Не смотря на то, что Миссисипская компания не приносила существенных дивидендов, в глазах аристократии, купечества и даже простых граждан вера в финансовый гений Джона Ло, набиравшего влияние и личный доход, стала непоколебимой. Стоило ему начать покупать акции той или иной компании, все бросались делать то же самое, тем самым служа дополнительному обогащению Ло и, как следствие, дальнейшему росту его авторитета.

Раньше чем Ло получил первую заметную прибыль от Миссисипской компании, он стал скупать и другие компании внешней торговли: Китайскую, Сенегальскую и Канадскую, расширяя свою заморскую империю. На основе этих внешнеторговых компаний Ло составил одну, Индийскую, контролирующую весь импорт Франции.

Проведение последовательной акционерной политики новой монополии по сценарию, ранее отработанному на Генеральном банке и Миссисипской компании, породило невиданный ажиотаж на том, что можно назвать прототипом фондовой биржи. Спрос на акции был огромным, цена их росла в геометрической прогрессии, поэтому компания стала сначала осторожно, а потом все чаще и чаще проводить дополнительные выпуски ценных бумаг. Эмиссия размывала ценность каждой акции, но за растущим спросом этого никто не замечал. Не обращали люди внимания и на то, что Индийская компания пока не приносила никакой реальной прибыли. В Луизиану были отправлены преступники, проститутки и инвалиды со всей страны, толку от них было немного, но и этого никто не замечал в погоне за акциями, чей курс рос с такой огромной скоростью.

Икона всех сословий

В книге «Юность науки» писатель Андрей Аникин очень живо описывает безумие, охватившее Париж в борьбе за акции Индийской компании:

«У дверей компании Ло выстраивались и стояли днем и ночью тысячные очереди. История сохранила удивительные случаи: люди пытались проникнуть в кабинет Ло через печную трубу; какая-то светская дама приказала кучеру перевернуть коляску около его дома, чтобы выманить галантного кавалера и заставить его выслушать свою просьбу; секретарь нажил целое состояние на взятках, которые он брал с просителей, дожидавшихся приема у Ло. Мать регента, старая язвительная дама, запечатлевшая в письмах к своим родственникам в Германию эту фантастическую эпоху, писала: «За Ло бегают так, что у него нет покоя ни днем, ни ночью. Одна герцогиня публично целовала ему руки. Если герцогини целуют руки, то какие же части его тела готовы чтить другие женщины?» В письме от 9 ноября 1719 г. она рассказывает: «Недавно, когда несколько дам были у него, он захотел выйти. Они удерживали его, и он вынужден был признаться, в чем дело. «О, это ничего не значит,— заявили они.— Это пустяки; помочитесь здесь, а мы будем продолжать разговор». И они остались с ним».

Поскольку акции не только покупали, но и продавали, здесь же, на бирже, многие заработали невозможные ранее состояния. Именно благодаря ситуации с акциями Индийской компании Джона Ло возникло само понятие «миллионер». Раньше в нем просто не было смысла, слишком мало людей могли так называться, но в Париже 1719-1720 годов все больше и больше удачливых предпринимателей уже могли гордо именоваться «миллионерами».

Слава и влияние Ло приближались к апогею. Когда он подходил к своему «офису», толпа начинала скандировать: «Да здравствует король и монсеньор Ло!». Родной город Эдинбург прислал ему извещение о присвоении звания «Почетного гражданина». Шотландцы писали, что Джон Ло «достиг в мире такой знаменитости, которая делает честь не только этому городу, но всей шотландской нации». Ло приобрел в собственность поместье, которое давало ему право называться маркизом, решил принять католичество, чтобы быть ближе к простым французам. Одна светская дама на это сказала ему: «Теперь вы спаслись!» На что он возразил: «Суть не в том, что я спасся. Главное, что я спас Францию!».

Англичане направили к Джону Ло посла для переговоров о важных государственных делах. Этот посол передал и весть об отмене судебного преследования и приглашение немедленно посетить Лондон.

Второй человек Франции

Как бы то ни было, но даже полный контроль над кредитной системой и внешнеторговой деятельностью казался Джону Ло недостаточным. Вскоре, как уже бывало, он предложил герцогу Орлеанскому выкупить весь государственный долг за право сбора налогов. Впечатленный предыдущими успехами шотландца, регент передал это право Ло, назначив его Генеральным Контролером финансов Франции. Впрочем, не исключено и то, что выкуп долга как раз был навязан Ло регентом в обмен на влияние. Такую догадку можно сделать исходя из того, что подобная сверхнагрузка послужила одной из главных причин падения великой империи Джона Ло.

Держателям государственных долговых обязательств было предложено обменять их на акции Индийской компании по номиналу. Но сделать это было необходимо через банк, с предварительным обменом на бумажные деньги. С учетом невероятно возросшего курса этих акций, такая сделка была очень выгодна, и все кредиторы немедленно ринулись в банк. Однако Ло не учел влияния спекулянтов, немедленно выкупивших все доступные к продаже акции, что снова многократно повысило их стоимость. В итоге многие бывшие кредиторы уже не могли приобрести обещанные им акции. Слишком большое количество бумажных денег, не обеспеченных золотом, товарами или кредитными обязательствами, единовременно оказались в обороте. Это, в свою очередь, резко усилило неизвестный ранее эффект, то есть гиперинфляцию.

Банкрот

Большой объем наличных денег оживил экономику, но их избыток стал ломать все, что было достигнуто. Многочисленные враги Ло, а так же особо смышленые спекулянты в слишком короткий срок потребовали от банка обмена своих бумажных денег на золото и серебро. Это вызвало панику, народ массово устремился требовать назад свои неподверженные инфляции ценности. Курс акций Индийской компании, ставшей столь важной для Франции, резко рухнул, потащив с собой на дно всю финансовую систему.

При поддержке регента Ло ввел жесткие ограничительные меры, запрет на использование иных денежных средств, кроме банкнот банка. Но и это уже не могло сдержать лавину гнева вкладчиков и реальное обнищание народа. В считанные месяцы империя Джона Ло была погребена под собственными руинами. Филипп Орлеанский был вынужден принять отставку Ло с поста Генерального Контролера; практически все имущество Ло было передано государству. Толпа неистовствовала и требовала крови, и Ло был вынужден покинуть Францию.

Позже в переписке между ним и герцогом Орлеанским, они обсуждали, что непременно вернутся к плану финансовой системы, как только все уляжется. Однако этому не суждено было сбыться. Уже через три года, в 1723 году, регент скончался. Спустя еще шесть лет в нищете умер и сам Джон Ло.

Рафаэль Сабатини (тот самый, что написал роман «Капитан Блад») изобразил Джона Ло в своем «Игроке». Нарастающее величие планов своего героя он выразил таким ответом на претензию о пределах жадности: «Жадности! В чем ты видишь жадность? Да, я ворочаю миллионами, но что я взял лично для себя? … Этот мой образ жизни в Париже? Но я мог бы так же жить и на те деньги, что у меня были, когда я только сюда приехал. Это не жадность… Это страсть к игре. Она для меня все».

Так закончилась история шотландского картежника, сыгравшего на все деньги Франции. Еще много лет после смерти его будут проклинать всей страной, а спустя двести лет снова вознесут на пьедестал как создателя современной банковской системы. По крайней мере, одно он показал точно: расчетливая игра — дело благородное, а вот докупать фишки без денег в кармане — очень плохая затея.