«Теперь всем понятно, что путинская власть – оккупационная. БГ – для них иноагент, а для нас он и есть Россия». Так встретил Марат Гельман (человек, по заказу которого в центре Москвы художник-акционист топором рубил иконы, и еще один иноагент, кстати) новость о признании Бориса Гребенщикова иностранным агентом.

Какая неожиданость. Опять мы не Россия, а вся Россия – это они. Они уехали и думают, что вместе с ними покинули страну петлюровцы Булгаков и Паустовский, мазепинец Пушкин, ичкериец Лермонтов, власовцы Шолохов и Симонов. Дезертировал из Севастополя и перешел на сторону цивилизованных Англии и Франции артиллерист Толстой. Наверное, они так это видят.

Звание иноагента Гребенщикову дали за «осуществление концертной деятельности в зарубежных странах с целью оказания финансовой помощи Украине и выступления против спецоперации РФ».

То есть имеется факт извлечения доходов иностранного происхождения и попытки влияния на политику России. Два необходимых условия для того, чтобы человека признали иностранным агентом.

Андрей Макаревич (еще один иноагент) недавно призвал «перестать лицемерить» и уже прямо заявить, что иноагент – враг народа.

Но иноагенты – они же разные бывают. Например, человек, получающий от Батьки заплату и призывающий к теснейшей интеграции России и Белоруссии, – тоже в некотором роде иноагент. Но разве такому мы будем не рады? Не приветим, не приголубим, не нальём?

Или врач из Кубы, который лоббирует в России льготы для своей страны по поставкам медпрепаратов для совместного обжуливания санкций? Тоже иноагент. Но неужели же он нам не друг?

А Гребенщиков и Макаревич – это иноагенты третьего рода.

Они сделали себе имя на контрабанде. Вроде фарцовки джинсами.

Многие не помнят это советское явление, когда гражданам, желавшим потреблять товары западного производства, продавали их «из-под полы» – по цене, в разы превышающей первоначальную. И якобы те шмотки привозили из-за рубежа. Но в таких объёмах, в каких они продавались на чёрном рынке, контрабанду пришлось бы возить сухогрузами.

Объяснение было простое, как 12 стульев: «Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице».

БГ с Макаревичем и были той самой Арнаутской – делали продукт «под Запад». Как бы рок-н-рол. Иногда получалось неплохо. Иногда – совсем хорошо. Но лишь тогда, когда они могли расстаться со своей вторичностью. «Русский Альбом», например.

Но вторичность – уютна. Проста. Тащи «оттуда», подделывай «как у них». Будь, как они, смотри им в рот – и имей успех здесь.

Они пропустили момент, в котором мы изменились. И больше не хотим «как у них». Мы теперь хотим по-своему, по-настоящему.

Когда бывшие кумиры это заметили, они обиделись. Но того мира, в котором они были кумирами, уже не существует. Сам же БГ пел: «Мир, как мы его знали, подходит к концу».

И это тоже, кстати, было вторично. А в оригинале, у американской группы R.E.M.: «It’s the end of the world as we know it».

PS. Между прочим, из самого построения фразы «Мир, как мы его знали, подходит к концу» видно, что это калька с английского. Довольно грубый и тупой подстрочник. По-русски так не говорят. «world as we know it» — это сугубый англицизм, и его перевод как «мир, каким мы его знали» — это дословник, импотенция переводчика.

Знакомый нам мир. Вот как это звучит по-русски. И не «подходит к концу», а заканчивается. Знакомый нам мир — заканчивается.

Но БГ так погряз в передирании английских текстов, что разучился выражаться по-русски. Подстрочник с английского у него в мозгу вытеснил язык Пушкина.

В той же песне строчка «Настало время заняться чем-то другим» — пример такой же кальки с английского. Вы сами разве не чувствуете громоздкость этой фразы, её искусственность? Время новых занятий — вот так будет по-русски.

Но БГ этого не чувствовал. Радио сайленс какой-то, прости Господи. Иноагент Гадюкин, шпионишка в чёрных очочках, продавший великую культуру за джинсы и дрэг.