Гибель в Центральноафриканской республике трех российских журналистов сопровождается не только положенными в таких случаях расследованием и соболезнованиями близким, но еще и громким скандалом — с выворачиванием корзин с грязным бельем, взаимными обвинениями и конспирологией.

Три журналиста на деньги беглого олигарха Михаила Ходорковского отправились в ЦАР, чтобы снимать фильм о российских частных военных компаниях, и там погибли. По мнению прогрессивной общественности, уже сам факт гибели журналистов — стопроцентное доказательство того, что в Африке бесчинствуют русские головорезы.

Собственно, нет никаких сомнений относительно того, какая версия гибели журналистов станет доминирующей в международной «повестке дня», учитывая, что «российские головорезы» — это военные инструкторы, нанятые правительством ЦАР для помощи против исламистов. Что последние являются не чем иным, как французскими прокси. Что Франция тоже хочет поучаствовать в разработках месторождений алмазов и урана в Центральной Африке. И что компрометация российского влияния в этой стране может очень помочь Парижу в достижении результатов.

Думаю, что именно это противостояние и послужило незаметным началом истории. На компромат о деятельности России в Африке возник спрос, и он неизбежно должен был породить — и породил — предложение.

Во всяком случае, у истории появился инвестор. Им стал Ходорковский.

Возможно, он решил как-то угодить Европе и США. Возможно, ему просто хотелось ударить Россию побольнее. Может быть, тут затесалась политика. А может быть, он знал тех, кто мог бы приобрести полученный продукт. В любом случае, у такого проекта инвестором мог быть только человек, которому Россия не нравится, и так или иначе с Россией связанный: Ходорковский, Браудер… Узок их круг, далеки они от народа.

Далее, у проекта должен был быть куратор, ну или менеджер. Кого мог нанять для этой роли Ходорковский? Честного серьезного профессионала в военной журналистике?

«Честным серьезным профессионалом» оказался в данном конкретном случае Андрей Коняхин — никогда не занимавшийся ни расследованиями, ни военной журналистикой медиаменеджер, дважды взятый в крупные медиа по причине их излишнего благополучия. Выгнанный оттуда за ненадобностью, но сохранивший тягу к зарплате и власти.

Могло ли быть иначе? Если бы Михаил Борисович нуждался в настоящем расследовании чего-либо — то да, обязано было быть иначе. Но этого не произошло.

Сейчас Михаил Борисович повесил на Коняхина всех собак и уволил его, делая вид, будто сам ни при чем. Однако я не могу согласиться с этим по эстетическим причинам.

Дело в том, что вся эта история просто прописана фирменным стилем Ходорковского, который сложился еще во времена ЮКОСа: найти «шестерку», использовать, выбросить. Это, конечно, на доказательство не тянет, я это понимаю и не могу ни на чем настаивать. Кроме одного — я говорю о своем праве иметь чувство стиля и доверять ему.

Впрочем, с Коняхина трудно снять его долю ответственности, поскольку все мероприятие было организовано примерно никак.

Третьим составляющим трагедии оказались сами журналисты: один навальнист резко либеральных взглядов, один потомственный исламист и один представитель креативного класса. Все в равной степени терпеть не могли Россию, были амбициозны и самоуверенны.

Ну, и последнее, что можно проследить в диалогах Коняхина с журналистами и в судьбе последних, — это план работы.

Плана работы у них не было. Плана не было потому, что не было никаких предварительных данных. Никакого повода для расследования. Никаких зацепок, кроме информации, что в ЦАР по приглашению правительства находятся наши военные специалисты.

Единственным пунктом плана было сожжение журналистских удостоверений. Не могу точно сказать, в чем смысл этого действа, но подозреваю, что в фильме должен был быть какой-то зверский символизм, обозначающий разрыв героев со старым статусом и переход к новому — перерождение.

Собственно, это проясняет ситуацию. Никакого расследования не предполагалось. Именно поэтому оказалось, что не нужна была организация, не нужны аккредитации, безопасность и так далее. Ничего не нужно. Зачем?

Напротив, все это только накладывало бы какие-то обязательства и создавало бы ненужных свидетелей. В плане было, судя по всему, всего два пункта: а) провокации; б) натурные съемки. Для доверия зрителя достаточно.

Именно за этим журналисты без аккредитации пытались попасть на территорию военной базы. Именно за этим они провоцировали персонал базы, запуская квадрокоптер. Все остальное можно отлично дополнить домыслами, которые будут зачитаны замогильным голосом на фоне натурных съемок.

И заказчику этого было бы тоже вполне достаточно. Более того, заказчика вполне устраивает тот результат, который получился на данный момент. Так даже лучше.

Зачем долго и кропотливо создавать произведение, на котором, может быть, и не удастся разглядеть ничего зловещего? Гораздо проще, когда на «черном квадрате» все видят то, что захотят: кто-то — что негры ночью воруют уголь, а кто-то — что «русские наемники» на фоне богатого месторождения убивают журналистов.

Зачем трудиться над трактовкой и доказательствами, тратить уйму денег и рисковать тем, что ничего не получится, если можно создать событие, которое, как пятно Роршаха, все будут трактовать в меру своей испорченности?

И это тоже — совершенно неповторимый, за тысячи километров узнаваемый творческий стиль.

На стиле, я полагаю, стоит и закончить. Михаил Борисович не был бы собой, если бы не заботился о семьях своих погибших людей в своем неповторимом стиле: вместо того, чтобы просто прислать денег вдове режиссера Расторгуева Елене и спросить, сколько надо еще, он попросил ее выслать смету на похороны.

Вероятно, это было продиктовано здоровой экономией. Потому что вдов будет еще неизвестно сколько, а состояние у Михаила Борисовича — одно.