Егор Холмогоров выступает в поддержку ограничения часов продаж крепкого алкоголя:

Понимаю, что наживу сейчас врагов в лице всех любителей пития, но я категорически поддерживаю запрет продажи алкоголя по выходным и даже считаю, что его еще можно ужесточить.

Кстати, алкозащитники не замечают, что прибегают к риторике террористов и многонационалов. «Если ограничить алкоголь — случится революция» это же классическое «Если не кормить Кавказ — всех зарэжэм» или «Если признать роль русского народа — обидятся стопятсот народов». А я считаю, что разговоры с террористами вести не стоит.

Просто будьте честны с собой и признайте, что алкоголизм реальная проблема. И что возможность начать тяпать когда и как угодно, — это часть этой проблемы, и все станет на свои места. И когда мне оставляют на этот текст психотические комментарии в стиле «Егор — ты не русский» или «я перестала вас уважать», то это значит что речь идет о Тяжелой Болезни, носители которой агрессивны и пытаются навязать её как социальную и, того хуже этническую норму. То есть русский у них это пьянь. Не бывать тому.

В итоге обсуждения с собратом Крамником родилась следующая схема.

В обычных магазинах все крепче 19 градусов продается лишь 2 часа в будний день. Остальное как сейчас.

В специальных алкобутиках продается по нынешней схеме до 23 дрогой алкоголь. Бутики не имеют права продавать продукцию ниже определенной цены. То есть торговать дешевой водярой.

При таком раскладе в общем все разумные интересы будут учтены.

Министерство здравоохранения всего лишь предложило запретить продавать алкоголь по выходным, а крик в ответ стоит такой, будто бы все магазины закроются навсегда. Полагаю, противники предложенной меры отстаивают удобство своего личного употребления, не слишком задумываясь о цене программы «пол-литра в каждый дом» для общества в целом. Всякий уверен, что он пьет культурно, что он-то свою меру знает, что лично ему алкоголизм не грозит…

За свою еще не слишком долгую жизнь я видел столько развалившихся от пьянки семей, искалеченных родительским безобразием детских душ, наблюдал такие холодящие сердце картины распада и самоуничтожения великих умов, которые, не будь они пристрастны к горькой, принесли бы весомую пользу Родине, что со всей определенностью буду настаивать на обратном. Алкоголь — чума русского мира. Пьянство истощает нацию изнутри, расширяя каждую трещину в душе — от обиды и недооцененности, от бедности и покинутости, от неустройства быта и социальной смуты.

Особенно горько, когда искусственная бедность и искусственная же духовная пустота топятся в водке как в единственном седативном средстве. Мы попали в алкогольную воронку, из которой человек самостоятельно, без принуждения выбраться не может. Поэтому стране нужна решительная политика государственного ограничения продажи и потребления спиртного. Инициатива запрета виноторговли в воскресные дни — лишь второй после ночного моратория, но все еще недостаточный шаг к исцелению. Даже первые усилия дали определенные результаты: алкоголизация снизилась, меньше стало ночных пьяных драк, убийств, пожаров от оброненной в нетрезвом сне сигареты…

И не надо сказок о том, что «кому надо — все равно достанут у таксистов и в тайных лавках». Ограничения продажи проводят зримую черту между теми, кому и в самом деле все равно (пусть они попадают под законы Дарвина), и теми, кто не испытывает непреодолимой зависимости (их соблазняла именно возможность снять с полки бутылку в любое время дня и ночи). Запреты пишутся не для беспредельщиков, но для тех, кто может и умеет остановиться.

Противники «сухого закона» обычно ссылаются на то, что и после 1914-го, и после 1985-го его введение «ускорило распад государства» (впрочем, оговоримся, сводить падение империй к одной лишь водке — слишком глупое упрощение, не делающее чести тем, кто привык повторять эту мысль из года в год). Однако и в царском, и в горбачевском случае решение принималось в годину народных бедствий. То есть исчезало самое простое, доступное в нищете и тоске «успокоительное» средство, а горечь бытия перетекала в агрессию и социальное разрушение.

Совсем другое дело — ограничивать потребление алкоголя в момент, когда качество жизни, несмотря на все трудности и беды, в целом повышается. Мы не голодаем, нам есть на что тратить деньги помимо водки. Наша молодежь потому и трезвеет (да, наибольшее падение интереса к употреблению горячительных наблюдается у тех, кому нет и 25 лет), что ей как в реальном, так и в виртуальном мире нашлись занятия.

Именно сейчас сложились те редкие условия, когда у России — впервые за десятилетия — есть шанс решительно покончить с алкогольной моделью поведения «массового человека».