Последний генсек и единственный президент СССР, Михаил Горбачёв, имел простое — то есть благородное по меркам СССР — происхождение. Тут надо сделать небольшое пояснение.

Так как СССР официально считался страной рабочих и крестьян, происхождение «из рабочих» или «из крестьян» давало серьёзные преимущества при карьере. Напротив, выходцам из дворянских и купеческих, например, семей приходилось туго — их официально считали людьми второго сорта и старались на нормальную работу не брать.

Когда кто-то хвастается, как товарищ N сделал яркую карьеру в СССР «несмотря» на то, что он имел «простое» происхождение, я каждый раз снисходительно морщусь. Рабоче-крестьянское происхождение в СССР можно грубо сравнить с чёрным цветом кожи в современных США. «Угнетаемым» неграм в Америке положено сейчас столько расовых льгот, что белые, пожалуй, тоже красились бы в негров, если бы им это было разрешено.

Так вот, Горбачёв родился в крестьянской семье. И если покопаться, выясняется, что на этом его стартовые преимущества не заканчиваются.

Оба деда будущего генсека были репрессированы при Сталине. Дед Горбачёва по отцу был крепким крестьянином-единоличником и до последнего сопротивлялся вступлению в колхоз. В ходе сталинского голода 1932-1933 года половина его семьи погибла, так что неудивительно, что к весне 1934 года Андрей Моисеевич подошёл без запасов зерна. За это-то его и арестовали: срыв плана посева наказывался при Сталине лагерями. На лесоповале крестьянин провёл два года, после чего за хорошую работу и примерное поведение был досрочно освобождён.

Дед Горбачёва по матери был председателем колхоза. В 1937 году любое начальство находилось в зоне риска, поэтому неудивительно, что и Пантелея Ефимовича арестовали по обвинению в троцкизме. Он провёл 14 месяцев в тюрьме, выдержал пытки и истязания, но признательных показаний не подписал. В итоге в 1938 году Большой террор пошёл на спад, местный начальник НКВД застрелился, и Пантелея Ефимовича освободили, вернув при этом на должность председателя. До школы именно у этого деда Горбачёв и жил.

Отец Горбачёва воевал, имел два ордена Красной Звезды и медаль «За отвагу». Предположу, что воевал хорошо — просто так такие награды не дают. С войны вернулся живым, научил сына разбираться в комбайнах, о чём позже генсек вспоминал с особой гордостью. В колхозе Горбачёв работал с 13 лет, при этом в 15 лет был уже помощником комбайнёра, а в 18 лет получил орден Трудового Красного Знамени за ударный труд. В десятом классе любимый внук председателя колхоза стал кандидатом в члены КПСС, рекомендации дали директор и учителя.

На юридический факультет МГУ — одно из самых «блатных» мест в СССР — Горбачёв поступил без экзаменов, так как у него был оформлен к этому времени целый набор важных для абитуриента регалий:

— рабоче-крестьянское происхождение;
— трудовой стаж с 13 лет;
— орден Трудового Красного Знамени;
— статус кандидата в члены КПСС.

В ходе недавней беседы мне привели Михаила Сергеевича в качестве примера работающих социальных лифтов в СССР: дескать, простой комбайнёр со Ставрополья, а такую карьеру сделал.

Как видите, нет, не такой уж и простой. У парня была отличная наследственность и великолепный старт: полагаю, даже на юридическом факультете МГУ мало кто мог похвастаться столь ярким началом взрослой жизни.

Вместе с тем пример Горбачёва неправилен по другой причине. Горбачёв, равно как и современный нам миллиардер Роман Абрамович — это люди, которых мы наблюдаем на самом высшем этаже. Судить о работе социальных лифтов по биографиям обитателей этого этажа нельзя: их слишком мало, это не показатель. Оценивать качество социальных лифтов надо по открытым кабинам на нижних этажах.

Допустим, два инженера — социалист и капиталист — обсуждают социальные лифты.

Социалист говорит: «социальные лифты в СССР работали хорошо, так как Горбачёв был простым комбайнёром, а стал генсеком. Сейчас социальные лифты работают плохо, так как у Абрамовича есть яхта, которую мне никогда не купить, так как Абрамовичем мне не стать». Проще говоря, для социалиста социальный лифт — это те, кто «справедливо» или «несправедливо» находятся на верхних социальных этажах.

Капиталист смотрит на проблему с принципиально другого ракурса: «социальные лифты в СССР работали плохо, так как мне, простому инженеру, были закрыты почти все карьерные пути. Сейчас социальные лифты работают хорошо, так как у меня, простого инженера, есть масса возможностей, чтобы улучшить свой личный доход вдвое».

В этом, собственно, и заключается суть различий социализма и капитализма. В основе социализма лежит острая зависть, которую сами социалисты называют «чувством справедливости». Социалисту больно сознавать, что в стране есть люди с более высоким социальным статусом, чем у него: социалист чувствует острую фрустрацию от того, что ничего не может сделать с владельцами больших яхт.

В основе капитализма лежит самостоятельность, частный успех. Поэтому капиталиста мало занимают сплетни про Горбачёва и Абрамовича — его интересует не пути, которыми Абрамович заработал свои миллиарды, а пути, которыми простой парень может аккумулировать свой первый миллион.

На моей памяти ещё ни один социалист не установил планкой успеха хотя бы миллион долларов, то есть приблизительно границу среднего и высшего класса. Социалисты сразу начинают с миллиарда, если не с верхушки списка Форбс. Социалисту больно не от того, что у него мало денег, а от того, что у кого-то другого их много. Тот факт, что кто-то другой хорошо зарабатывает или получает высокие должности, приводит социалиста в бешенство.

Характерный пример:

Только сегодня в новостях прочёл, что внук чиновника вошёл в областное правительство, дочку лидера партии выбрали депутатом. Кого из депутатов-чиновников, любую фамилию, ни возьми — дети президентов корпораций. Может, Запад рассмотреть? Гейтс, Клинтон, Рейган — все из богатых фамилий. А сказки про американскую мечту, из мусорщика в президенты, это для дурачков.

Тут очень характерно — «из мусорщика в президенты». Это не американская мечта, конечно же, это что-то из дешёвых телесериалов. Американская мечта — это когда мусорщик усердно работает, покупает мусоровоз, а потом женится, строит дом и заводит троих детей. Обзаводится красной спортивной машиной, а по выходным делает барбекю на всю семью, но… остаётся при этом мусорщиком — только уже успешным.

Проведу аналогию. Допустим, мы хотим попасть из Орска в Петербург. Потрогать ладонью Александрийский столп, попить кофе на Большой Морской, забраться на колоннаду Исаакиевского собора. А физически мы сидим, повторюсь, в Орске, в Оренбургской области, в двух тысячах километров от Петербурга по прямой.

Социалистический подход: «транспорт в России не работает. Киркоров в Петербург на личном самолёте прилетел. Участников ПМЭФ туда бизнес-джетами возят. Москвичи могут на Сапсане до самого центра Петербурга за 4 часа доехать. А Волочкова вообще прямо там родилась. Мне 40 лет сейчас. Я что, могу в Ленинграде родиться? Нет. Могу личный реактивный самолёт купить? Не могу».

Капиталистический подход: «вот расписание билетов Орск — Петербург. Прямой самолёт стоит 7 тысяч, поезд 6 тысяч, автобус 8 тысяч. Ещё можно скинуться на бензин и поехать с друзьями на машине, будет тысячи по 4 на рыло…».

Поэтому-то Михаила Горбачёва при обсуждении социальных лифтов упоминать неправильно. Пример Горбачёва доказывает, что среди советских генсеков есть люди с опытом работы на комбайне. Нас же интересует принципиально другой вопрос: была ли у советского комбайнёра надежда стать генсеком. Такой надежды, очевидно, не было — у простых комбайнёров шансы прописаться в Кремле были столь мизерными, что восхождение по типу горбачёвского следует считать не примером работы социального лифта, а примером поцелуя взбалмошной Фортуны. Социальный лифт — это когда целеустремлённый гражданин применяет известный жизненный рецепт и обоснованно рассчитывает, что у него есть высокие шансы подняться на этаж вверх: хотя бы 6 из 10, а лучше 9 из 10 или 10 из 10. Если шанс 1 к 100’000, как в примерах с Горбачёвым и Абрамовичем, то это уже не социальные лифты, а слепая удача или, в лучшем случае, авантюризм.

Последовать примеру инженера Петрова, который открыл ООО «Гамельн» и производит аккумуляторные ловушки для крыс, может сейчас любой целеустремлённый инженер — это настоящий, нормальный, хорошо работающий социальный лифт.

Последовать примеру механика Абрамовича, который наколотил большие деньги на первых кооперативах, а потом взял в долг ещё в 15 раз больше и купил с большой скидкой нефтяную корпорацию, любой инженер не может. Последовать примеру Горбачёва, как я показал выше, любой молодой комбайнёр также не мог: столь мощный старт был очень мало у кого, а партийная карьера справедливо считалась делом непредсказуемым и ненадёжным: уж очень конкуренция за кресла была среди комсомольских вожаков высока.

PS. Абрамович, между прочим — вообще из детдома вышел.