Победа ультраправых в Италии вызывает лицемерное возмущение одних и близорукое злорадство других. Но эта победа – прямой результат отказа европейских левых от своей исторической роли и предательства ими интересов трудящихся.

И к нашему глобализированному, как и война, стыду – не только европейских левых. Левые вообще везде отказались от борьбы против капитализма, предпочтя ей радужный гламур и должности помощников управляющих корпорациями. Они побоялись неудобных вопросов, нерейтинговой повестки и нетелегеничных локаций.

Избежав дискуссии по существу, они отдали микрофон правым – и вместе с ним отдали века героической борьбы своих предшественников и обманутые надежды последних сторонников.

Насчёт переживаний европейских властей по поводу «возрождения неонацизма» в Италии – неувязочка. Те, кто все эти годы словом и карманом поддерживал хороший украинский нацизм, сегодня в ужасе от плохого итальянского. Оптика европейских «левых» такова, что пока нацизм убивает русских и коммунистов на востоке, он совершенно невидим с запада.

Вакуум, возникший на месте сначала порозовевших, а затем пожелтевших левых движений Европы, стремительно занимается правым национализмом, тем самым, который научился говорить на понятном народу языке. Эти персонажи действительно чем-то хуже борцов за права корпораций, любителей НАТО и защитников украинского фашизма? А чем именно?

Кто воскресил ультраправых, наполнил их лозунги новыми смыслами и подарил им историю? Мусульманские мигранты? Путин? Герои Толкина? Эльфы и гномы? Гарри Поттер? И главное – что дальше?

Левые вместо заботы о правах и благополучии трудящихся – стали заботиться о правах и благополучии тридварасов и извращенцев. Вместо заботы о росте промышленности (ведь именно на промышленности кормятся трудящиеся) – левые стали разрушать промышленность “зеленой повесточкой”, занялись борьбой с нефтяными вышками и пердежом коров. Людям нечем отапливать свои жилища – а левые борются с глобальным потеплением.

В результате “левые” стали ассоциироваться у людей со всякой дрянью, извращением и разрухой. Неудивительно, что их больше не хотят видеть во власти.

Да и сами левые давно сгнили. Они сгнили настолько, что из партии Die Linke (“Левые”, немецкая социал-демократическая партия, наследник ГДР-овской СЕПГ) собираются исключить Сару Вагенкнехт – самую яркую звезду немецкой политики, последовательно продвигающую антикапиталистический курс на защиту трудящихся (и, кстати, постоянно критикующую правительство Германии за поддержку украинских нацистов и участие в разжигании войн в Европе). Сара, видите ли, слишком нападает на обезумевших немецких капиталистов и на леваков, занимающихся какой-то ерундой, в то время как страна катится в пропасть.

Стоит в Европе кому-то заявить, что он против Европарламента, мигрантов и ЛГБТ – и всё, готов ярлык “ультраправого фашиста”. А ведь когда придут настоящие нацисты – разница станет очевидна, да поздно будет.

И в то же время всех этих ЛГБТ, БЛМ, Демпартию, Сороса, около-олигархическое и глобалистское кубло – называют “левыми”. На самом деле, конечно, так происходит потому, что это и есть левые. А то, что в России считают левыми по советской инерции — это брендовая майка с Че Геварой, и всё. То есть бизнес и пустота. Вся эта плесень 70 лет прикидывалась “вставшими на путь к коммунизму”, чтобы тянуть бабло из глупых советских – сначала через Коминтерн, а потом через всякие “братские левые партии”.

Евролевые – это либералы чистой пробы. Примерно такие, как у нас в “Яблоке” собрались. Был бы Гриша Явлинский в Европе – махал бы красным флагом и рассуждал о социализме для тридварасов. А у нас он этого не делает из-за давнего бэкграунда от Славы КПСС и всего прочего, да еще потому, что бренд краснофлажия и левизны у нас отжал себе дедушка Зю.

Строго говоря:
Левые = либералы на службе финансового капитала.
Правые = консерваторы на службе промышленного капитала.

А в СССР большевики хотели построить справедливость. При этом пошли налево так сильно – что оказались справа.

Однако радикальная справедливость не взлетела. Мечты разбились о реальность. Вот теперь мы и пытаемся найти средний путь.

А в Европе пока вот такое: Нидерланды. Странное зрелище в Палате представителей. Кабинет министров срывает заседание, покидая зал пленарных заседаний в полном составе, когда Тьерри Боде (основатель и лидер политической партии «Форум за демократию») упоминает факты о карьере Сигрид Кааг (это действующий вице-премьер и министр финансов Нидерландов), о связях между марксизмом, “университетом глубинного государство”, таким, как Оксфорд в Великобритании, и спецслужбами иностранных государств.

Такого, чтобы голландское правительство вышло из парламента, никогда раньше не случалось. Вот вам кусок из выступления Тьерри Боде, чтобы вы поняли, что именно так возбудило истеблишмент Нидерландов:

Несмотря на искусственное и поверхностное “противоречие” между капитализмом и коммунизмом, марксизм прижился на Западе во время холодной войны, а именно в форме культурного марксизма, который свирепствовал в университетах, профсоюзах, средствах массовой информации и секретных службах.

Таким образом, марксисты, будь то просоветские или промаоистские, обучали целые поколения европейцев. Хорошим примером является Колледж Святого Антония в Оксфорде, где Сигрид Кааг получила степень магистра. Он больше, чем просто учебный институт для западных секретных служб – то есть именно для глобалистских элит, которые хотят планировать и контролировать нашу жизнь за кулисами.

Здесь правительство встало и ушло из зала, первая Сигрид Кааг.

Эти люди, наследники этой преступной идеологии, вызвавшей французскую и русскую революции, идеологии, которая трансформировалась в культурный марксизм во второй половине двадцатого века, – они определяют повестку дня современного глобализма.

Маркс и Энгельс говорили: “У рабочего нет родины”. Это был их идеал. Маркс и Энгельс рассматривали социализм как оружие, фактически средство уничтожения нации и семьи. Но по существу Маркс и Энгельс были интернационалистами.

Они ненавидели нацию и семью, потому что нация и семья являются естественными структурами, вытекающими из сути человеческой природы, и не могут быть продуктом планирования.

Поэтому, когда холодная война закончилась, эта идеология не исчезла. Напротив, идеология глобальных рынков слилась с идеологией регулируемого государства всеобщего благосостояния.

Результатом стал глобализм: дьявольская форма правления, объединяющая Большой бизнес и Большое правительство. Глобализм, двойной наследник капитализма и коммунизма.

Энгельс писал:  “Распад человечества на массу изолированных, взаимно отталкивающихся атомов сам по себе означает уничтожение всех корпоративных, национальных и вообще каких-либо частных интересов и является последним необходимым шагом к свободному и спонтанному объединению людей”.

Враждебность глобалистов к национальному суверенитету объясняется не тем, что они выступают за индивидуальную свободу и против предполагаемого национального авторитаризма. Это потому, что для них суверенитет воплощает саму свободу и, следовательно, непредсказуемость, которую они не могут вынести – потому что это мешает их предположительно рациональным планам.

Глобалисты любят Китай, потому что он воплощает именно ту комбинацию, о которой они мечтают: капитализм, с одной стороны, и тоталитарный контроль – с другой. Несвободное нисходящее государство Китая не пугает глобалистов, оно завораживает их, и они хотят ему подражать.

Они любят Китай так же сильно, как ненавидят Россию. Россия, которая не только открыто и вопиюще им не подчиняется, но и сама представляет собой альтернативную модель, которую они поэтому пытаются уничтожить, прежде чем люди смогут прийти к восхищению ею.

Вот почему одна из первых санкций, введенных ЕС, была направлена против российских СМИ – представьте, что европейцы услышат российскую точку зрения!

Да, контроль повествования необходимо для того, чтобы продолжать представлять и распространять виртуальную реальность, в которую глобалисты хотят, чтобы мы верили. Таким образом, они не просто хотят контролировать потребление энергии людьми, знать и записывать их социальное взаимодействие и мысли, они не просто хотят плановую экономику: они хотят плановое общество – плановое человечество.

Заметьте, что при все правильности того, что Тьерри говорит, у него к США ни одного вопроса — война, биолаборатории, прослушка и слежка за руководством стран ЕС — молчок, зато Китай у него сосредоточие зла на земле. Тьерри умело канализирует протест европейских праваков в нужную гегемону-США сторону.

Всё правильно говорит, со всем можно согласиться, и в конце — бах, так кто ж виноват-то? Нее, не тот, кто эту кашу заварил и наживается на войнах, не тот, кто хочет продлить гегемонию своей мировой валюты, распространяя инфляцию на весь мир, вовсе нет, воон кто виноват, да вы только посмотрите на этих тоталитарных азиатов!

А что делать – если бы он ткнул пальцем в США, то уже вывалился бы с балкона, как предводитель “белых касок”, или горничную изнасиловал, или еще что-то.