ТАСС уполномочен заявить, что президент Франции Макрон, находясь с визитом в некоей загадочной стране Кот-д’Ивуар, покаялся за колониализм прошлого, и пообещал не колонизировать никого в будущем. Ему видимо не сказали, что колонизировать сейчас собираются совсем не Африку, а очень даже наоборот — Францию.

То, что колониализм это бяка, говорит не только Эммануэль, но и любой школьный учебник истории, причем лет эдак 70 как. Но с другой стороны, улицы Парижа молчаливо свидетельствуют, что иногда колониализм это немножечко зашибись. Невзирая на погоду, на пожары, на жилеты — Хемингуэй прав, и этот город действительно «праздник, который всегда с тобой». Важно лишь, для кого именно он сейчас праздник.

Великолепие дворцов, мостов, академий и прочих Шанзализе в Париже имеется. Создавалось и накапливалось оно веками. Всё это один огромный памятник гальскому собирательству — от Лувра, помнящего Варфоломеевскую ночь, до наполеоновского обелиска, венчающего колониальные трофеи, в Лувре размещенные.

Приехать с Елисейских полей в Кот-д’Ивуар, и сообщить им, что колониализм отстой — это примерно как если бы дон Майкл Корлеоне стал клеймить позором организованную преступность, причем делать это в хосписе для наркоманов, которые стали наркоманами благодаря героину, проданному им дилерами семьи Корлеоне.

Но в целом норм, ребятам зашло, народу нравится.

Однако колониализм никуда не делся. Он приобрел иные, более тонкие, но не менее жесткие, формы.

С того момента, как АК-47 начал производится в промышленных масштабах, и его в массовом порядке получили бойцы всевозможных национально-освободительных движений, работать колонизаторам пришлось тоньше. Ведь ответка от партизанщины стала очень болезненной для дядечек в пробковых шлемах. См. Вьетнам, Алжир и вот это всё.

Но при новом колониальном формате рабочие-муравьи из бывших колоний сами, добровольно, за собственные деньги едут на невольничьи рынки Европейского Союза. Экспедиции за рабочей силой теперь посылать не нужно. И АК-47 более не страшит. Стеклянные бусики производятся в достаточном, как для внутреннего, так и для внешнего потребления, количестве. В первом и главном магазине Louis Vuitton за этим пристально следят. В рамках общества потребления, корпорация LVMH — это что-то типа кокаиновой империи Пабло Эскобара, окормлявшей наркорынки NY и LA.

Рекламируя все эти лакшери-прелести, заставляя жителей бедных, столетия назад обворованных и загнанных в долговую кабалу стран поверить в привлекательность «света и блеска цивилизации» и в необходимость сумочки за 3 000€, пролетариат завлекают в трюмы.

Но что-то пошло не так. Кому-то этот идиллический симбиоз помешал. Интересно, кому?

Дело в том, что на южной стороне Средиземного моря был контрольно-пропускной пункт, регулировавший количество пролетариев, запускаемых на транзитные евро-баржи, перед отправкой рабочей силы в сторону лучшей жизни, то есть — на работу в ЕС. Заведовал этим КПП один Братский вождь и руководитель революции в чине полковника, Муаммар Мохаммед Абдель Салям Хамид Абу Меньяр аль-Каддафи. Он как-то предупреждал, что бомбить Ливию — это всё равно что бомбить стену плотины, сдерживающую враждебный натиск. Но никто его не стал слушать. «Да жаль его, сражен булатом, он спит в земле сырой», и стена давно прорвана, и Европу захлестнуло молодым, голодным, нищим, необразованным и очень агрессивным молодняком из Африки и Ближнего Востока.

“Wow”, — воскликнула одна талантливая госсекретарь. А всем страждущим до европейской цивилизации подавай всякое лакшери. А его мало, а пришельцев с югов много.

Каддафи и его Ливию, как и весь светский Ближний Восток, англо-американские доброжелатели исполнили вовсе не из чувства справедливости, а из чувства жадности и во имя своей успешной конкуренции с ЕС-ом. «А Копченый, дурачок, его взял и выиграл» — это можно сказать о Саркози, радостно помогавшем США раздувать Арабскую Весну и давить Ливию. 😉

А поутру французы проснулись. Разгуливающие здесь мигранты — это пра-пра-правнуки обворованных и колонизированных ими в 19 и 20 веках африканцев, с ними в общем всё понятно. Но вот местные французы — теперь больше походят на растерянных, но самовлюбленных бандерлогов, шатающихся по улицам великого города, отстроенного задолго до них. Вот только качества, необходимые для управления, строительства, приумножения и защиты этого наследия — они растеряли, пропили или просто не унаследовали.

И вот при всём этом — непосредственный контакт потомков воров с потомками обворованных состоялся. И пока ни те, ни другие не знают — чего со всем эти Луи-Виттоном делать.

Местные говорят, мол, давайте о колониализме забудем. А вот пришлые как раз не против за колониализм потереть предметно. Ведь колонизировать теперь будут не их, а они. Парижане несколько растерялись с ответом, и пытаются взять «музыкальную паузу». Ну и кто будет отвечать? Де Голль? Наполеон? Екатерина Медичи? Или Александр Друзь?