Автор пишет: Эта книга (Bobos in Paradise: From LSD to C.E.O. in a Nation of Bobos) началась с серии наблюдений. После четырех с половиной лет пребывания за границей, я вернулся в Соединенные Штаты со свежим взглядом – и столкнулся с рядом странных феноменов.

(для тех, кто не понимает используемую автором терминологию: Bobo – это “буржуазная богема”. Соответственно название книжки переводится как “Буржуазная богема в раю: от ЛСД до руководителя концерна в стране буржуазной богемы”)

Подзаголовок: Новый высший класс и как они этого достигли. Вот что пишет Брукс:

Элитные пригороды WASPов, вдруг, стали усеяны арт-кафе, где люди пили европейский кофе и слушали альтернативную музыку. Тем временем богемные районы в центре города были заполнены многомиллионными лофтами и высококлассными садоводческими магазинами, где вы можете купить мастерок за 35,99 долларов. Неожиданно на сцене появились крупные корпорации, такие как Microsoft и Gap, цитировавшие в своих рекламных объявлениях М. Ганди и Джека Керуака.

Кроме того, статусные правила, будто бы, были перевернуты с ног на голову. Наиболее удивительным мне показалось то, что старые категории потеряли смысл. На протяжении двадцатого столетия было достаточно просто отличить буржуазный мир капитализма от богемной контркультуры. Буржуазия была квадратной, практичной. Они защищали традиции и мораль среднего класса. Они работали на корпорации, жили в пригородах и ходили в церковь. Тем временем богема была свободна духом, презирала условности. Это были художники и интеллектуалы – хиппи и битники.

В старой схеме, богема отстаивала ценности радикальных 1960-х, а буржуа были предприимчивыми яппи 1980-х.

Но я вернулся в Америку, где были смешаны богема и буржуа. Теперь невозможно было отличить пьющего эспрессо художника от банкира, пьющего капучино. И дело было не только в модных аксессуарах. Я обнаружил, что, если вы исследуете отношение людей к сексу, морали, досугу и работе, становится все труднее и труднее отделить выступающего против истеблишмента ренегата от компании, которая выступает за истеблишмент. Большинство людей, по крайней мере, среди тех, кто имеет высшее образование, казалось, одновременно имели бунтарские настроения и занимали высокое положение в обществе. Вопреки ожиданиям и, возможно, логике.

После многих последующих репортажей и чтения стало ясно, что то, что я наблюдал, есть культурное следствие информационной эры. В эту эпоху идеи и знания, по крайней мере, столь же жизненно важны для экономического успеха, как природные ресурсы и финансовый капитал. Нематериальный мир информации сливается с материальным миром денег, и в моду входят новые объединяющие оба мира фразы, такие, как «интеллектуальный капитал» и «культурная индустрия».

(Обратим внимание на отсутствие символического капитала в системе Брукса)

Поэтому люди, процветающие в этот период, – это те, кто может превратить идеи и эмоции в продукты (капитализация кастрированных желаний, то есть получение бабла из зависти рабов). Это высокообразованные люди, которые одной ногой стоят в богемном мире творчества, а другой – в буржуазном царстве амбиций и мирского успеха.

Члены элиты новой информационной эры – это буржуазная богема. Или, если взять первые две буквы каждого слова – это Bobos.

Эти бобы определяют наше время. Они являются новым феноменом. Их гибридная культура – ​​это атмосфера, которой мы все дышим. Их статусные коды теперь управляют социальной жизнью. Их нравственные нормы формируют нашу личную жизнь.

Когда я употребляю слово “истеблишмент”, оно звучит зловеще и элитарно. Сначала позвольте мне сказать то, что я принадлежу к этому же классу, как, подозреваю, и большинство читателей этой книги. Мы не так уж плохи. Во всех обществах есть элиты – и наша образованная элита гораздо образованнее, чем некоторые старые элиты, которые базировались на крови, богатстве или военной доблести. Где бы ни оседала наша современная образованная элита, мы делаем жизнь более интересной, разнообразной и поучительной.

Эта книга является описанием идеологии, обычаев и нравов современной элиты. Я начинаю с поверхностных вещей и продвигаюсь к более глубоким вещам. После раздела, в котором прослеживается происхождение богатого образованного класса, я описываю его потребительские привычки, бизнес-культуру, его интеллектуальную, социальную и духовную жизнь. Наконец, я пытаюсь понять, куда идет элита Бобо. Что нас ждет в будущем?

В течение всей книги, я часто возвращаюсь к миру и идеям середины 1950-х годов. Это потому, что пятидесятые годы были последним десятилетием индустриальной эпохи, и контраст между высококлассной культурой того времени и высококлассной культурой сегодня резкий и яркий.

Кроме того, я обнаружил, что многие книги, которые действительно помогли мне понять нынешний образованный класс, были написаны между 1955 и 1965 годами, когда только началось резкое увеличение набора студентов в колледжи. Это стало важным фактором для появления многих тенденций, о которых я пишу. Книги “Человек-организатор”, “Смерть и жизнь крупных американских городов”, “Состоятельное общество”, “Соискатели статуса и Протестантский истеблишмент” были первыми проявлениями этоса нового образованного класса, и хотя лихорадка и пена 1960-х годов, в основном, сгорели, идеи этих интеллектуалов продолжили влиять на общество.