В истории боевого применения советских подлодок во время Великой Отечественной прочно закрепились два штампа, которые, впрочем, давно являются предметом ожесточенных дискуссий в интернете. Это знаменитая атака лодки К-21 немецкого линкора «Тирпиц» и еще более известная атака С-13 немецкого лайнера «Вильгельм Густлофф».

Обе этих истории советская историография всегда сопровождала мифами о том, что Николай Лунин «Тирпиц» торпедировал, а Александр Маринеско лишил Германию экипажей для 70 подлодок — и тем самым спас Великобританию. Всё это, разумеется, преувеличения — «Тирпиц» был потоплен англичанами на стоянке в Тромсё 12 ноября 1944 года в результате авианалёта с применением сверхтяжёлых 5,5-тонных бомб Tallboy, а 918 курсантов младших групп 2-й учебной дивизии подводных лодок, которых перевозили на «Густлоффе», считать экипажами для 70 подлодок слишком дерзко, они бы просто не успели доучиться до окончания войны.

Но нас интересуют не эти отдельные истории (вполне героические, без всяких натяжек) — а общая эффективность подводного флота СССР в борьбе с немецким флотом и флотами германских союзников.

Интересно, что из 1154 субмарин Кригсмарине лишь 57 подводных лодок были построены до войны, а остальные 1097 Германия смогла ввести в строй уже во время войны. Причем 67% немецких лодок погибли вместе с экипажами — но то такое.

У СССР к началу войны, внезапно, имелось 211 подлодок разных типов — то есть в 4 раза больше, чем у Кригсмарине. Это понятно, почему так — Германии по Версальскому договору было запрещено иметь подводный флот, а СССР строил подлодки всё время между WW1 и WW2, в том числе по немецким проектам и с немецкими агрегатами.

До третьей пятилетки львиная доля ассигнований СССР на военное судостроение уходила на создание подводных лодок — и только с закладкой линейных кораблей и крейсеров в 1939 г. картина стала меняться (кстати, как показал опыт войны — и напрасно, надо было дальше строить подлодки, а главное — сосредоточиться на отработке их боевого применения).

Итого у СССР перед войной было построено подлодок:

Тип М — 110
Тип Щ — 86
Тип С — 41
Тип Л (постановщик мин) — 25
Тип К (крейсерская) — 11

Кроме перечисленных, было еще построено 6 больших ДПЛ типа Д «Декабрист» и 3 эскадренных типа П «Правда»; а также имелось несколько бывших эстонских и латвийских субмарин.

За время Великой Отечественной войны советский военно-морской флот имел 267 подводных лодок, из которых 170 (59%) участвовало в военных действиях против Германии. Из них от воздействия оружия противника погибла 81 подлодка (48% общего количества), 8 взорвали сами, а еще 8 были выведены из состава флота по техническому состоянию.

К сожалению, по ряду объективных и субьективных причин эффективность действий советских ПЛ была низкой. Количество потопленных целей на одну действующую ПЛ:

СССР 0.74
Германия 2.94
Англия 2.32
США 0.99

Относительно низкий процент у США связан с тем, что половина их ПЛ вообще не участвовала в боевых действиях — так что американскую цифру можно смело умножать на два. Но даже в таком виде ситуация для СССР явно нехорошая.

Процент потерянных подводных лодок от числа участвовавших в боевых действиях у Советского Союза практически в два раза выше, чем у других стран-победительниц.

В качестве примера боевого применения можно рассмотреть вклад подводных лодок в срыв эвакуации немецко-фашистских войск из Крыма 9.04 — 12.05.44 г. Всего за этот период 11 подводных лодок в 20 боевых походах повредили 1 транспорт. По докладам командиров якобы были потоплены несколько целей, но подтверждения этому нет. При этом за апрель и двадцать дней мая противник провел 251 конвой!

Аналогичная картина сложилась на Балтике в последние месяцы войны при массовой эвакуации войск и мирного населения с Курляндского полуострова и района Данцигской бухты. При наличии десятков целей, в том числе крупнотоннажных, зачастую с совершенно условным противолодочным охранением в апреле-мае 1945 г. 11 подводных лодок в 11 боевых походах потопили всего 1 транспорт, 1 плавбазу и 1 плавбатарею.

После войны всё это было засекречено. Но документы сохранились.

Низкую эффективность и большие потери советских ПЛ историки обычно объясняли исключительно сложными, «не стандартными» условиями обстановки на отечественных театрах военных действий. Действительно, аналога обстановки для действий подводных лодок на Балтике в 1942—1944 гг., наверное, просто нет в мировой практике. Но, во-первых, в 1943 г., да и большую часть 1944 г. советские подводные лодки на Балтике и не действовали.

А во-вторых, такие условия были только на Балтике, а существовали еще Баренцево и Черное моря. Обстановка там тоже не была простой, но в этих же условиях действовали подводники противника и не только они. 4 августа 1941 г. в Полярное прибыла британская подводная лодка «Тайгрис», а затем «Трайдент». В начале ноября их сменили две другие подлодки «Сивульф» и «Силайен». В общей сложности до 21 декабря они совершили 10 боевых походов, уничтожив по разным данным 8 целей.

Много это или мало? За этот же период 19 советских подводных лодок в 82 боевых походах потопили торпедами всего лишь три транспорта. Так что ссылка на исключительность условий обстановки не совсем корректна, во всяком случае она далеко не всё объясняет.

Другая причина низкой эффективности действий отечественных подводных лодок может крыться в самом их качестве. Однако в отечественной литературе данный фактор отметается сразу. Можно найти массу высказываний о том, что отечественные подлодки, особенно типа «С» и «К» — являлись лучшими в мире. И это, в некотором смысле, правда — лодки действительно были хорошими. Дьявол кроется в деталях.

Скажем, советская подводная лодка типа К превосходит иностранных одноклассниц в скорости хода, в дальности плавания в надводном положении уступает только германской подлодке, и безусловно обладает наиболее мощным вооружением. При этом она еще и вступила в строй раньше всех своих одноклассниц, с которыми ее сравнивали. Отличная, передовая лодка! Да, заметно её отставание в дальности плавания в подводном положении, в глубине погружения и скорости погружения от более свежих образцов — но оно не критично.

Если же начать разбираться дальше, то окажется, что на качество боевого применения подводных лодок огромное влияние оказывают как раз не те элементы, которые фиксируются в справочниках и обычно подлежат сравнению, а другие, напрямую связанные с новыми технологиями. К ним можно отнести шумность, ударостойкость приборов и механизмов, способность обнаруживать и атаковать противника в условиях плохой видимости и ночью, скрытность и точность применения торпедного оружия, и ряд других.

К сожалению, отечественные подводные лодки к началу войны не имели современных радиоэлектронных средств обнаружения, торпедных автоматов стрельбы, устройств беспузырной стрельбы, стабилизаторов глубины, радиопеленгаторов, амортизаторов приборов и механизмов, но зато отличались большой шумностью механизмов и устройств. Не был решен вопрос связи с подводной лодкой, находящейся в подводном положении — чтобы связаться со штабом или другой лодкой, советской лодке было необходимо всплыть.

Практически единственным источником информации о надводной обстановке у погрузившейся советской подводной лодки оставался перископ. Да, стоящие на вооружении шумопеленгаторы типа «Марс» позволяли на слух определить направление на источник шума с точностью ±2°, но дальность действия этой аппаратуры даже при хорошей гидрологии не превышала 40 кабельтов (немногим более 7 километров). Визуально в перископ вражеский корабль видно на гораздо большем расстоянии.

Командиры германских, британских, американских подводных лодок имели в своем распоряжении куда более совершенные гидроакустические станции. Они работали в режиме шумопеленгования или в активном режиме, когда гидроакустик мог определить не только направление на цель, но и дистанцию до нее. Германские подводники при хорошей гидрологии обнаруживали одиночный транспорт в режиме шумопеленгования на дистанции до 100 кб (18.5 км), а уже с дистанции 20 кб могли получать дальность до него в режиме «Эхо». Аналогичные возможности имелись в распоряжении союзников.

Поскольку в те времена использовались в основном прямоходные торпеды, не имевшие головок наведения — точность определения дистанции до цели была определяющей в успехе ее поражения. Не зная дистанции — вы не можете решить задачу вычисления угла упреждения для пуска торпеды.

Котельников Виктор Николаевич и его «подводный крейсер» К-22, топивший противника чем угодно, кроме торпед — наглядно демонстрируют эту проблему советских подлодок. Обнаружив в перископ противника, Котельников предпочитал всплыть и воспользоваться артиллерией, состоявшей у этой лодки из двух 100-мм орудий Б-24ПЛ образца 1938 года, размещавшихся на палубе спереди и сзади рубки на площадках с фальшбортами, и двух 45-мм орудий 21-К образца 1933 года, находившихся на надстройке рубки.

Такой огневой мощи разного рода мотоботы и тральщики противника ничего не могли противопоставить, а надводная скорость этой лодки в 22,5 узла — мало кому оставляла шансы от нее убежать.

Все это, безусловно, напрямую влияло на эффективность применения отечественных подводных лодок, требовало от личного состава большой выучки, а от командиров большого тактического мастерства. Техническое несовершенство приходилось преодолевать героизмом и неординарными боевыми решениями. Вот взять того же Котельникова — как еще он мог воевать в мелководной Балтике на огромной крейсерской лодке длиной без малого 100 метров? Он же даже экстренно погрузиться во многих районах не мог — лодка уже таранила носом дно, когда корма еще не успевала уйти с поверхности.

О том, какой «гений» загнал крейсерские лодки воевать в мелководной Балтике — стоит говорить отдельно и не здесь. Без вредительства, видимо, тут не обошлось. Давайте лучше посмотрим на героев, которые защищали страну, превозмогая все эти нескладности судьбы:

За годы войны на действующих флотах 358 человек исполняли обязанности командиров подводных лодок, 229 из них участвовали в этой должности в боевых походах, 99 человек погибли (43 %). Из 229 участников боевых походов 135 командиров (59 %) хоть раз выходили в торпедную атаку, но только 65 (28 %) из них сумели поразить цели торпедами. Двое из них потопили по четыре цели, шестеро — по три цели, тринадцать — по две цели, а остальные по одной цели. Наибольших успехов достигли:

Власов Владимир Яковлевич — шесть достоверно потопленных целей (3736 брт), 12,5 суток в море на одну потопленную цель, погиб;
Лисин Сергей Прокофьевич, Герой Советского Союза — пять достоверно потопленных целей (9164 брт) и одна возможно повреждена, 18 суток на цель;
Котельников Виктор Николаевич — пять мотоботов потопленных артиллерийским огнем, 17,8 суток на цель;
Щедрин Григорий Иванович, Герой Советского Союза — четыре достоверно потопленных цели (10152 брт) и одна повреждена, 31,2 суток на цель;
Мохов Николай Константинович — четыре достоверно потопленных цели (6080 брт) и одна повреждена, 9 суток на цель, погиб;
Грешилов Михаил Васильевич, Герой Советского Союза — четыре достоверно потопленных цели (2293 брт) и одна повреждена, 64,7 суток на цель;
Трофимов Иван Яковлевич — четыре достоверно потопленных цели (13857 брт), 41 сутки на цель, погиб;
Коновалов Владимир Константинович, Герой Советского Союза — три достоверно потопленных цели (6641 брт) и предположительно погибли на выставленных минах один транспорт (762 брт) и один боевой корабль, 18,4 суток на цель;
Осипов Евгений Яковлевич, Герой Советского Союза — три цели достоверно потоплены (3974 брт) и одна повреждена, 16,3 суток на цель, погиб;
Богорад Самуил Нахманович, Герой Советского Союза — три достоверно потопленных цели (6100 брт), 34,3 суток на цель;
Матиясевич Алексей Михайлович — одна достоверно потопленная цель (2414 брт) и предположительно погибли на выставленных минах четыре транспорта (5067 брт) и два боевых корабля, одно судно повреждено и еще два боевых корабля потоплены не достоверно, 10,3 суток на цель;
Августинович Михаил Петрович — предположительно погибли на выставленных минах шесть транспортов (16052 брт) и два боевых корабля, 21,5 суток на цель;
Могилёвский Сергей Сергеевич — две достоверно потопленных цели (105 брт), предположительно погибли на выставленных минах один транспорт (749 брт) и три боевых корабля, одна цель потоплена торпедами не достоверно, 13,3 суток на цель;
Грищенко Пётр Денисович — одна достоверно потопленная цель, предположительно погибли на выставленных минах пять транспортов (16352 брт), 13,5 суток на цель;
Поляков Евгений Петрович — две достоверно потопленных цели, предположительно погибли на выставленных минах два транспорта (2304 брт) и один боевой корабль, одно судно повреждено, 41,6 суток на цель.

Самого большого успеха за одну атаку добился командир «С-56» Г.И. Щедрин. 17 мая 1943 г. четырехторпедным залпом он поразил сразу два транспорта. Один из них затонул, а второй только получил повреждение — торпеда не взорвалась. Самым объективным командиром нужно признать Н.К. Мохова, все заявленные им победы впоследствии подтвердились.

В качестве противоположенного примера можно привести И.В. Травкина, который заявил 13 побед, за ним утвердили 7 побед, а фактически он потопил лишь 1 транспорт, на что израсходовал в общей сложности 50 торпед, что является своеобразным рекордом. Следующими по расходу торпед следуют М.В. Грешилов — 49 (16,3 на одну потопленную цель) и Н.А. Лунин — 47 (23,5 на одну потопленную цель).

Сложность ведения боевых действий для советских подводников зачастую заключались не в объективных физико-географических условиях регионов, не в особенностях противолодочной борьбы противника, а в отсутствии необходимого обеспечения и эффективной боевой подготовки. Это касается как чисто технических вопросов (гидроакустика, средства связи, шумность работы приборов и механизмов и т.д.) так и оперативно-тактических (разведка, управление, обеспечение развертывания из баз и возвращения).

Что касается боевой подготовки, то она имела низкое качество еще в мирное время, что предопределило низкую успешность подводных лодок в начальный период войны. В этих условиях, с одной стороны, необходимо признать безусловное мужество, проявленное абсолютным большинством подводников буквально в каждом боевом походе.

С другой стороны, объективно трудно было ожидать от советских подводных лодок большей эффективности, нежели она имела место фактически. Люди жертвовали собой, исправляя ошибки, допущенные руководством флота перед войной. Мы должны поклониться им за то, что они достигли таких успехов в столь неблагоприятных условиях. Сделали, что могли. Кто может больше — пусть сделает больше.